Дэвиду с любовью и благодарностью за неизменную помощь

Глава 1
Константинополь – сокровище Византии

Византия, или Восточная Римская империя, просуществовала более тысячи лет: с 330-го по 1453 год н. э. В этот период ее нередко называли главной силой своего времени. Она сыграла наиважнейшую роль в формировании европейской культуры. Византия стала первым из великих государств, принявшим христианство в качестве государственной религии, и первым, кто начал жить и управлять в соответствии с христианским учением. Таким образом, даже несмотря на то, что византийцы зачастую вели себя жестоко, властно и вероломно как в частной, так и в общественной жизни, принципы христианства тем не менее оставались для них очень важными. Уважение, с которым они относились к заповедям, на которых построено христианство, передавалось от поколения к поколению, сформировав основу большей части христианской цивилизации Европы. Если бы не было Византии, наш образ жизни развивался бы по путям, отличным от тех, по которым пошел. В особенности это касается стран, исповедующих православие: России, Греции, Болгарии и Югославии; все они последователи одного ответвления христианской церкви, зародившегося в Византии и независимо развивавшегося в Риме.

Рис. 1. Карта Византийской империи. VI в.

Великие перемены всегда случаются неожиданно. Так, по всей видимости, можно сказать о тех, кто стал свидетелем установления христианства в Римской империи. Это, вероятно, началось не раньше 323 года н. э. и не позднее 325 года, когда Константин I Великий созвал Первый церковный собор в Никее, и граждане Римской империи узнали, что христианство будет сосуществовать с язычеством в качестве государственной религии, поскольку их кесарю, Константину (306–337), было видение, убедившее его в том, что такое изменение необходимо. Считается, что это событие произошло одной октябрьской ночью 311 года, когда Константин расположился лагерем со своим войском под стенами Рима, намереваясь втянуть Максенция в сражение на следующий день. Он узрел – и некоторые источники утверждают, что его люди при том присутствовали, – знак в небе и услышал голос, велевший его воинам нарисовать сей знак на своих щитах перед битвой. Но Константин усомнился в том, что действительно видел то знамение. Однако вскоре, согласно Евсевию, ему явился Христос, повелевший изобразить этот символ на личном знамени Константина, с которым он поведет свое войско в бой. В этом видении Константин узрел солнце, символ Аполлона, который был принят римскими кесарями и, таким образом, являвшийся по праву эмблемой Константина. Огромный штандарт с изображением солнечных лучей был щедро украшен золотом и имел поперечину наверху, к которой крепились две узкие пурпурные ленты, расшитые золотом и усыпанные драгоценными камнями. Увенчан он был золотым венком с золотым крестом и греческими буквами, монограммой Христа, а также, согласно некоторым источникам, словами «hoc vinces» . Пурпурные ленты, как лучи солнца, указывали на принадлежность Константину, потому что пурпурные одеяния – самая дорогая и редкая из всех тканей, поскольку краску можно было добыть только из достаточно редкого моллюска мурекс – по распоряжению Диоклетиана использовались только правящим семейством.

Рис. 2.
Икона «Богоматерь Одигитрия»

В значении увиденного им не приходится сомневаться: оно ясно указывало на то, что Византия должна стать христианским государством, в котором Константин будет править в качестве посланника Божьего. Константин без промедления повиновался знамению. Его войско нанесло поражение Максенцию, и Константин приказал, чтобы орлов, которые изображались на штандартах римских легионеров, заменили увиденным им знаком. Кроме того, он прекратил римскую практику использования креста в качестве орудия пытки. Впредь он должен был восприниматься как символ христианства. Евсевий утверждает, что видел знамя с новым рисунком, с которым Константин шел на бой с Максенцием. Однако несмотря на то, что Константин продолжал использовать его как свой labarum, то есть штандарт, он оставался язычником и поклонялся солнцу до последнего дня своей жизни. Только на смертном одре он принял крещение. Но Константинополь – город, который он сделал своей столицей, – был с самого начала посвящен Святой Троице и Богородице. Когда в V веке Евдокия послала императрице Пульхерии написанную святым Лукой икону «Богоматерь Одигитрия», то есть «Указующая путь», икона стала считаться защитницей столицы.
В реальности такие радикальные перемены, как отказ от одной веры в пользу другой, редко случаются в результате событий в личной жизни одного человека. Они имеют тенденцию возникать из меняющихся взглядов и отношения к жизни под влиянием людей мыслящих во времена бедствий и волнений. С начала христианской эры Рим переживал именно такие времена. В итоге, соседствуя, с одной стороны, с верой иудеев в единого Бога и с другой – с распространенными мистическими верованиями восточных народов, многие римляне начали сомневаться в обоснованности старой языческой религии, базирующейся на беспричинных поступках бессчетных богов, многие из которых страдали от самых худших человеческих фобий. Накапливающиеся экономические и политические трудности Рима способствовали усилению этих сомнений. Кроме того, из-за большого количества рабов, чей труд обогащал владельцев, не принося дохода государству, обширных территорий, протянувшихся от Нортумберленда в Британии через Галлию и Испанию до Северной Африки, а оттуда через всю Италию, Грецию, Турцию, Сирию и Египет, и большого разнообразия народов, живших на этих землях, Римской империей стало трудно управлять. Правящие классы были слишком заняты собой, чтобы эффективно выполнять свое дело. Руководители государства погрязли в лени. Интеллигенция все чаще выступала с критикой правительства, а сам Рим разрывался от разногласий. Кесари сменяли кесарей, но все оставалось по-прежнему. Для остановки загнивания государства был придуман институт соправителей. Диоклетиан (284–305) решил, что ситуацию можно исправить, если сформировать региональные центры управления, которые займут место центральной власти, сосредоточенной в Риме. Для этого он перевез свой двор в Никомедию, находящуюся на территории азиатской части современной Турции, и утвердил себя правителем римских восточных земель, окружив себя роскошью и церемониями восточного, а точнее, персидского владыки. В то же время он назначил трех соправителей: Максимиана – в Милане для управления Италией и Африкой; Констанция – в Трире (современная Германия) для управления Галлией, Британией и Испанией: Галерия – в Фессалоники для управления Иллирией (нынешняя Далмация и Трансильвания), Македонией и Грецией. Однако эти меры не помогли ему улучшить сложившегося положения. Напротив, принцип совместного правления вызвал разделение народов, которые прежде гордились тем, что принадлежат к единой общности. Угнетение, коррупция и праздность продолжали царствовать в Риме. И когда разразилась гражданская война, Диоклетиан решил бежать от проблем и удалился на покой в свой величественный дворец, который построил для себя на берегу Адриатики в месте, известном сейчас как Сплит. Четырнадцать столетий спустя британский архитектор XVIII века Роберт Адам осмотрел руины этого дворца с изумлением и восхищением и привнес многие его особенности в архитектуру своего времени.
Констанций, правитель Галлии, Британии и Испании, был принужден Диоклетианом развестись с женой Еленой – дочерью, согласно преданию, английского короля Кола Колчестерского и матерью его сына и наследника Константина. Оставшись в одиночестве, Елена, видимо, стала общаться с интеллигенцией и занялась изучением религии и философии. Возможно, именно тогда она приняла христианство, хотя доказательств этому нет. После смерти Констанция Константин сменил его на посту правителя западных провинций. Очевидно, после развода у Елены остались близкие отношения с сыном, и, вероятно, она сыграла значительную роль в склонении Константина в сторону христианства. В 324 году, став благодаря собственным усилиям единоличным правителем огромной Римской империи, Константин издал указ, который должен был защитить христиан от гонений. Год спустя он созвал церковный собор в Никее и узаконил деятельность христиан на территории империи. Этот шаг был не только мудрым, но и фактически неизбежным, потому что к тому времени две пятых населения империи, скорее всего, исповедовали христианство, видя в этой религии единственную надежду на облегчение бремени повседневной жизни. Для этих людей Елена стала воплощением христианского образа жизни. Она стала одним из первых паломников, отправившихся в Святую землю, и по просьбе Константина привезла оттуда частицу креста, на котором распяли Иисуса Христа. Эта частица стала самой почитаемой святыней Византии. Она хранилась в Большом дворце византийских императоров в Константинополе, но в 565 году Юстин II по просьбе святой Радегонды, брошенной мужем Хилпериком, даровал ей небольшую его часть. Она вставила ее в роскошную раку в церкви СенКруа (Святого Креста), которая до сих пор находится в Пуатье, но с тех пор от начального фрагмента стали отделять понемногу в качестве подарков. Несмотря на то что государственной религией христианство сделал только император Феодосий I в 381 году н. э., именно Елена и Константин были возведены в ранг святых православной церковью в благодарность за деятельность во благо христианства. Поэтому на иконах и других изображениях они часто стоят бок о бок, и Елена держит крест между собой и сыном.
В Риме христианство представляли и распространяли миссионеры, неофиты и отцы церкви, которые в борьбе за установление новой веры следовали указаниям своих руководителей. В итоге, когда церковь обосновалась в Риме, первые первосвященники были выбраны из числа этих руководителей. Однако в Константинополе все обстояло иначе. Там религию поддерживал Константин, главенствовавший как в политической, так и в духовной сфере, поскольку он был и правителем государства, и покровителем церкви, светским императором и наместником Бога на земле. Его последователи на троне продолжали считать себя посланцами Господа и в этом качестве оставляли за собой главенство и среди духовенства; одному императору из всех мирян дозволялось входить в самые священные пределы церкви, обычно закрытые для всех, не посвященных в сан. Когда великая княгиня Ольга, в 957 году приехав из Киевской Руси в Константинополь с государственным визитом, решила принять крещение, торжественная церемония была проведена совместно императором Византии и патриархом Константинопольским, именно благодаря двойственной функции императора.
Хорошо осведомленные жители Рима, очевидно, не удивились, узнав о решении Константина узаконить христианство, так же как и о намерении перенести столицу из Рима в другой город. Однако они наверняка были поражены, когда в 324 году он перевел свою резиденцию и центральные власти в маленький городок Византий, располагавшийся на треугольном мысу у северной оконечности Мраморного моря, в точке, где от Азии до Европы рукой подать.

Рис. 3. План Константинополя во времена императора Феодосия

Помимо императора, мало кто в тот момент понимал, какими многочисленными географическими плюсами наделено это место и какую замечательную гавань можно сделать из залива, омывающего северную сторону «треугольника». Византийцы нашли ему удачное название – Золотой Рог, и оно оправдало себя, когда купцы из разных стран стали приезжать сюда, быстро превратив его в богатейший порт мира. Византийцы могли поддерживать связь с западным миром посредством сети дорог, уходящих на континент, а уплывая на север по Босфору, добираться также и до многочисленных портов на берегах Черного моря. А далее через территорию современной России путь купцов лежал в Скандинавские страны, с одной стороны, и в Центральную Азию, Индию и Китай – с другой. Более того, повернув на юг, в Эгейское море, они выходили в Дарданеллы, откуда попадали в Средиземное море. То есть купцы, всего лишь преодолев небольшое Мраморное море, могли доехать до Малой Азии, а оттуда – до любой точки региона, ныне называемого Ближний и Средний Восток.
Те, кто не смог по достоинству оценить эти географические преимущества, были не первыми, не заметившими достоинств города. За несколько веков до этого Греция, будучи ведущей мировой державой, столкнулась с экономическими трудностями, и многие из ее городов-государств поощряли своих граждан уезжать в другие края, из которых на родину можно привезти пищу и прочие предметы первой необходимости. В результате многие греки основали на берегах Черного моря независимые самоуправляемые города, известные как колонии. В VII веке до н. э. группа переселенцев из Мегары выбрала себе предводителя по имени Виз. Перед отъездом из родного города они отправились к любимому оракулу, надеясь, что он посоветует, где основать колонию. В свойственной оракулам манере ответ прозвучал как загадка: «Идите и поселитесь напротив города слепых». Мегарийцы сели на суда и добрались до южного входа в Босфор, где на азиатском берегу Мраморного моря стоял греческий колониальный город Халкидон (рядом с современной Модой). С удовольствием окинув взглядом прекрасный пейзаж, представший перед ними, мегарийцы высадились на треугольнике земли, вдающемся в море на противоположном (то есть европейском) берегу. Переселенцы, заметившие его выгодное расположение так же быстро, как впоследствии Константин, решили, что жители Халкидона, которые могли выбирать место для города по своему усмотрению, и есть те самые «слепые», о которых говорил оракул. Они основали свое поселение на мысе. Впоследствии, несмотря на все преимущества, город предстал перед Константином слишком маленьким для столицы. В 324 году он наметил новые границы для городских стен и повелел выстроить дворец, необходимые административные здания, форум и церковь, которую посвятил Софии, Святой (Божественной) Мудрости. Работы были завершены через шесть лет, и в 330 году н. э. Константин объявил город столицей.
Чтобы обеспечить выбранной им столице статус главного города империи не только номинально, но и фактически, Константин изменил всю структуру Римской империи и разработал новую систему управления, заменив привычного чиновника на человека нового типа. Он переименовал город в Константинополь, «город Константина», но его часто называли и «нова Рома», то есть «новый Рим», а имя Виза распространилось на всю восточную часть империи. Было достаточно причин называть Константинополь «новым Римом», поскольку фактически весь правящий класс, включавший в себя, как и ранее, двор и правительство, составляли римляне; хотя населяли город греки, латынь оставалась государственным языком до V века, когда империя разделилась на восточную и западную части. Примерно за одно столетие греческий язык заменил латынь в качестве официального языка, а восточная часть империи стала официально называться Византией. Но и по сей день в некоторых уголках Турции, Ирана и Аравии сохранилась старая связь с Римом, и словом «Рам» в значении «Рим» часто называют район Константинополя или людей, приехавших из Европы.
В отличие от римских кесарей, которые всеми правдами и неправдами пытались убедить народ относиться к ним как к простым людям, которые вознеслись на вершины власти по воле народа, Константин, став единоличным владыкой, занял позицию императора со всем его могуществом и высоким положением. Более того, будучи и правителем Римской империи, и наместником Бога на земле, он настаивал на своем превосходстве над другими правителями. Роль императора Константинопольского как высшего правителя на земле поддерживалась последователями Константина и оставалась неизменной, когда в 396 году после смерти императора Феодосия I было решено разделить Римскую империю на восточную и западную части. Восточной надлежало управлять из Константинополя, где императором стал Аркадий, а западная, управляемая из Рима, считалась подчиненной ей. Однако за пять лет готы, в то время заполонившие Европу, приблизились к самым окраинам Рима. С самого начала ситуация в Равенне была полна трудностей. Различия все умножались. Правитель сменял правителя через краткие промежутки времени, пока, наконец, в 476 году германский вождь Одоакр свергнул Ромула Августула, последнего члена императорского дома, властвовавшего на Западе. После падения Запада корона Рима автоматически переходила правителю Востока, то есть императору Византии, правящему в Константинополе. В тот момент на троне находился Зенон. Константин сумел поднять престиж поста императора Востока на должную высоту, и авторитет Зенона был настолько велик на Западе, что Одоакр, несмотря на победы в Италии, счел, что ему будет достаточно, если Зенон официально признает его патрицием Рима и префектом Италии. Узы Рима и Востока оставались столь крепкими, что в V веке готский правитель Равенны Теодорих искренне принял византийскую культуру. Но вскоре после его смерти император Юстиниан Великий (527–565) счел своим долгом завоевать Италию еще раз. Его главнокомандующие, сначала Велизарий, затем Нарсес, сумели осуществить его план к 555 году, но итог был эфемерным, и в течение двух последующих столетий Восток и Запад окончательно распались. Папа потерял свое влияние в Византии, а император Востока – в Западной Европе. В 590 году Григорий, епископ Римский, стал папой. В историю он вошел как Великий, в значительной степени потому, что был первым папой после Льва Великого, заявившим о своем праве действовать независимо от Константинополя. Начиная с этого времени папы становились все влиятельнее на Западе за счет уменьшения власти патриарха Константинопольского. А в 800 году Карл Великий поставил под сомнение превосходство императора Византии, возродив пост императора Запада и заставив папу Льва III короновать себя в Рождество. Интересно заметить, что благодаря византийскому влиянию слово «папа» берет свое начало от греческого слова «паппас», то есть «отец», – так в греческой церкви называли первых епископов, а позднее всех священнослужителей.
Хотя за жизнь Константина в Константинополе было воздвигнуто немало зданий, город оставался относительно небольшим и не мог соперничать как по размеру, так и по красоте с такими древними и величественными городами, как Александрия или Антиохия; тем более не мог он сравниться с Римом или даже Афинами. Однако через сто лет после его основания население Константинополя превышало население Рима. Но прошло еще около двухсот лет, прежде чем гений императора Юстиниана и его главного архитектора Антемия из Тралл позволили столице затмить все прочие города красотой, богатством, важностью и разнообразием достопримечательностей. Город стал не только крупным политическим и экономическим центром своего времени, но в первые несколько веков своего существования и важным религиозным центром, к которому обращал свои взоры весь христианский мир, подобно тому как в наши дни католики смотрят в сторону Рима. Более того, Константинополь, как с конца XIX века Париж, стал столицей, где собирались самые достойные произведения искусства. Именно оттуда распространялась мировая мода. Там роскошь изобиловала во всех проявлениях больше, чем где-либо еще в Европе. Во времена Юстиниана население города, вероятно, составляло около полумиллиона человек.
Изначально Константинополь населяли греки, потомки тех, кто приехал из Мегары и основал город. Большинство людей, прибывших вместе с Константином, были римлянами, носившими римские тоги и говорившими на латыни. Тем не менее, когда римляне смешались с местными греками, когда их язык был забыт всеми, кроме особенно рьяных ученых, а их одежда превратилась в нечто полностью национальное, римские тоги остались в искусстве навсегда. Независимо от времени, в котором были созданы, и на прекрасных миниатюрах в византийских списках Евангелия и других священных книг, и на религиозных росписях и мозаиках евангелисты и святые одеты в объемные драпирующие облачения, происходящие от одеяния классических времен.

Рис. 4. Золотые ворота и часть земляного вала Константинополя

Как правило, оно состояло из гиматиона или плаща, надеваемого поверх хитона или рубахи. Редко эти облачения сохраняли изначальный белый цвет. Поскольку этим людям было суждено вечно вкушать блаженство в раю, их одежды были окрашены во все цвета радуги. Зачастую они украшались золотом, как индийские сари. На белых одеждах складки выписывались с помощью многочисленных оттенков.
Римская империя была многонациональным государством, и все ее вольные люди, независимо от национальной и религиозной принадлежности, пользовались равными правами. Поэтому именно в Константинополе с самого начала греки и римляне объединились и создали новую христианскую культуру и новый образ жизни Восточной Римской империи. Пристрастие римлян к порядку, по всей видимости, способствовало формированию основной структуры государства. Мысли и вкусы греков, часто испытывавшие влияние культур более восточных регионов, например Сирии, заняли главенствующую позицию по мере того, как жители Востока стекались в Константинополь, прельщаемые растущим благосостоянием города. Их (греков и азиатов) в христианстве особенно привлекала его мистическая сторона. Они нередко участвовали в религиозных мистериях и диспутах. В основном под их влиянием византийцев охватило увлечение символизмом, что на протяжении всей их длинной истории выражалось не только в религиозных произведениях, но также и в искусстве и литературе. Опять же в большой степени благодаря грекам интерес римлян к их стране был разожжен византийцами до размеров неувядаемой любви к классической греческой культуре. Византийцы разбирались в греческих мифах так же свободно, как греки-язычники прежних времен. В результате они использовали их как притчи и применяли к событиям современности при описании в литературе, сравнивая некоторую мысль или явление с каким-нибудь известным текстом или случаем или изображая их посредством какой-нибудь подходящей мифологической сцены. Однако эти греческие и азиатские нити были вплетены в довольно плотный холст, который соткали усердные, методичные и рациональные римляне. Каждое ответвление византийской власти, церковь, общественные организации и службы тщательно регламентировались и разграничивались. Византия стала авторитарным, но не диктаторским государством, поскольку ее граждане были до известного предела свободны. Вероятно, нам сегодня проще, чем какому-либо другому поколению, увидеть тонкую грань между диктатурой и высокодисциплинированным обществом. При всей нашей любви к независимости и свободе мы по собственной воле подчиняемся огромному числу ограничений. Например, возьмем самое банальное, однако крайне необходимое правило, связанное с парковкой машин и запретом превышения скорости. Чтобы наше весьма сложное общество могло нормально существовать, мы вынуждены мириться с ним, как и со многими другими. Во время чрезвычайного положения в стране большинство из нас так же с готовностью отказывается от привычного образа жизни, чтобы выполнять предписания правительства. Приблизительно похожие мотивы двигали византийцами, уставшими от многолетней нестабильности и ненадежности, которые сопровождали упадок Греции и Рима, когда они соглашались с принципами, на которых строилась их конституция, и с правами и обязанностями, закрепленными за каждым классом общества. Однако при всей жесткости конструкции люди обладали определенной свободой мысли и действий. В интеллектуальной сфере жизни Византия старательно восполняла пробелы прошлых веков. Если граждане были недовольны эдиктом или императором, они без колебаний заявляли об этом. Часто они прибегали к методам, которые не потерпел бы никакой диктатор наших дней. Бунты и восстания были привычными событиями в Константинополе во все периоды его истории, и многие императоры, несмотря на их божественные права и безграничную власть, безжалостно свергались, нередко подвергались пыткам, а иногда приговаривались к смерти возмущенными гражданами.
На протяжении большей части своей истории византийцы воевали. Хотя по характеру они были далеко не воинственны, положение жителей империи обязывало их защищать обширные территории, унаследованные от Рима, и держаться за удаленные приграничные поселения в условиях усиливающейся освободительной борьбы. В 572 году византийцы потеряли Испанию. Это было первым из ряда крупных поражений. Вскоре последовала потеря Италии. Иерусалим, святая святых, колыбель христианства, перешел к иноверцам-персам в 613 году, а в 626-м они двинулись на Константинополь. Но Богородица, по твердому убеждению византийцев, пришла на выручку своим истовым верующим и помогла им отразить натиск неприятеля. Далее наступил подъем ислама, и к 640 году вся Сирия, Палестина и Египет попали в руки арабов. Сам Константинополь тоже подвергся их атакам.

Античное, христианское и варварское наследие заложило фундамент нового явления - византийской культуры, по-разному отразившись в разных сферах жизни империи . В государственном строительстве возобладала римская традиция, в духовной области верх одержало , а в повседневной жизни городов и сёл империи возник совершенно новый уклад, соединивший в себе черты старого и нового, традиции многих народов и племён.

Города Византии

По-прежнему оставалась страной городов, хотя облик поселений заметно изменился. Большинство старых античных городов уменьшилось в размерах, иногда замкнувшись в пределах гарнизонной крепости. Афины, например, занимали теперь площадь всего 16 га, тогда как античный город располагался на территории в 12,5 га. В некоторых городах Византийской империи полностью изменилась структура поселения. Так, в Сардах, одном из крупнейших центров Малой Азии периода позднего Рима, на смену компактному городу пришло несколько небольших посёлков с собственными цистернами для воды, площадями и часовнями.

Центрами средоточия жизни городов и кварталов вместо городских рынков, галерей, терм, театров теперь стали христианские церкви . К ним тяготели жилые дома и общественные строения. По ним город чётко делился на приходы.

Всё это тем не менее не нарушило доставшейся от античных времён чёткой городской планировки. В отличие от молодых городов Запада, нередко представлявших собой хаос переплетённых проулков, города Восточной Византийской империи сохранили древний облик. Наряду с выдержанными в античном стиле дворцами появились дома знати с оборонительными сооружениями, напоминавшие западные замки. Не всегда такие укрепления действительно были необходимы - но они подчёркивали силу и богатство влиятельных семей.

Дома Византийской империи

Дома знати почти всегда имели надстройки или не менее двух полноценных этажей. В них располагалось множество жилых и нежилых помещений разного назначения - от господской опочивальни до уборных, где использовалась всё ещё работавшая древняя система водоснабжения. У всех богатых домов имелись просторные внутренние дворы, нередко с хозяйственными постройками.

Так же выглядели и загородные усадьбы земельных магнатов Византии. Сохранилось подробное описание господской виллы XI в. в Малой Азии. Вокруг дома с куполом, опиравшимся на колонны, шла открытая веранда. Рядом находились термы с мраморными полами, амбар из Двух отделений (в нижнем, включая подвал, хранились продукты, а в верхнем - печёный хлеб), особый склад для зерна, соломы и мякины, конюшни, хлева, помещения для работников и слуг. В усадьбе возвышалась церковь с куполом на восьми колоннах, хорами, мраморным полом, золочёной алтарной преградой.

К господскому дому обычно примыкал сад, где росли яблони, груши, вишни, сливы, персики, финиковые пальмы, айва, гранаты, смоковницы, лимонные, фисташковые и миндальные деревья, каштаны. Всё пространство между деревьями засаживалось цветами: розами, лилиями, фиалками, шафраном.

Центром дома, как правило, являлся просторный зал - столовая. В зале описанного в документах имения за большим круглым столом, отделанным золотом и слоновой костью, одновременно могли сидеть З6 человек. Вечером горели светильники на чистом оливковом масле, у ложа курились мускатный орех, камфора, касия, амбра и мускус. В спальнях стояли золочёные кровати с дорогими покрывалами, в гостиных - столы, инкрустированные слоновой костью, золотом и серебром.

Основная масса строений в крупных византийских городах Средневековья - дома мелких торговцев и ремесленников. Они также возводились из камня или кирпича, были достаточно благоустроенными, с внутренними двориками. Но их дворы, гораздо меньшие по размеру, не столь надёжно укрывались от посторонних. Сами строения были одноэтажные (хотя с чердачными и подвальными помещениями).

Окраины - деревни и сёла

Наконец, окраины городов и византийские сёла представляли собой царство скромных глинобитных или деревянных домов городской бедноты и крестьян. Размеры такого строения были крайне невелики , единственное жилое помещение отапливалось простым очагом либо печью. В жилищах бедняков зачастую находилось лишь убогое ложе с матрасом, набитым соломой.

Новым типом поселений в Византии стали монастыри, нередко окружённые неприступными стенами. Внутри располагались плотно пристроенные друг к другу церковь, трапезная, жилые и хозяйственные помещения.

Повседневная жизнь византийцев

Находки археологов и исследование письменных памятников позволяют воссоздать повседневную жизнь византийского города и села. Деревни были гораздо больше и по числу жителей , и по занимаемой территории, чем на Западе. Иногда они сохранялись с античных времён, после распада огромных хозяйств старой рабовладельческой знати. Рабский труд на селе уже почти не использовался. Крестьяне объединялись в общины и не зависели от крупных земельных собственников. На Балканах, где осело немало славян, общины были сплочённее и сохранялись дольше, чем в других землях империи.

Жители деревень выращивали пшеницу и ячмень, в славянских провинциях сеяли и просо, но максимальные доходы крестьянскому хозяйству приносил виноград. Земля под ним ценилась при продаже вдесятеро дороже пахотной нивы. Виноград возделывали и горожане - как в самом городе, так и в пригородах. Считалось, что даже пять модиев виноградника (50-60 соток) могут обеспечить семье скромный достаток. Спрос на ромейские вина далеко перешагивал границы империи. Их ценили при дворах королей Запада, русских князей и скандинавских конунгов. Славились в Византии и фруктовые сады, но соперником винограда по доходности в Малой Азии и в южнобалканских провинциях были оливки. Оливковое масло, а также солёные оливки постоянно находились на столах ромеев.

Византийцы разводили лошадей, свиней, овец и коз. Лошадь в крестьянском хозяйстве обычно была редкостью. За неё давали цену трёх-четырёх коров. Свободный крестьянин держал её только потому, что без лошади не мог отбывать воинскую службу. Коней разводили преимущественно в имениях знати и императорских поместьях. Племенные лошади, выращенные в богатых хозяйствах аристократии, вывозились во многие соседние страны и ценились весьма дорого.

Серьёзную роль в жизни сельского населения играли разного рода подсобные промыслы: рыболовство - у крупных рек, озёр и морского побережья; охота, бортничество; выжиг угля и заготовка дров.

Немало сил у крестьянина отнимали государственные трудовые повинности (ангарии), особенно такие, как перевозка грузов на своих животных, расчистка дорог, ремонт и строительство мостов и укреплений.

В обслуживании хозяйства, будь то небольшое крестьянское поле, мастерская или лавка городского торговца, была занята вся семья, в том числе и дети. Рабочий день начинался с рассвета и длился до заката.

БЫТ ВИЗАНТИЙЦЕВ

Семья являлась в сущности единственной надежной опорой ромея. Ее поддержка была тем более существенной, что византийская семья, и в высшей и в низшей социальной среде, представляла собой, как правило, не малую, а большую семью, включавшую в себя несколько индивидуальных семей. Женатые сыновья редко отделялись от своих родителей, во всяком случае - до достижения ими имущественной правоспособности (до 24-25 лет). Чрезвычайно ранние браки приводили к тому, что в одном доме нередко жили вместе с родителями и дедами даже женатые внуки. В такой семье отнюдь не молодожены - почти дети, а представители старшего (и далеко не старого) поколения определяли весь уклад и распорядок жизни.
Закон разрешал браки для юношей с 15 лет, а для девушек - с 14 либо соответственно - с 14 и 13 лет. Источники пестрят сообщениями о женитьбе зрелых мужей и даже старцев на юных девушках, почти девочках. Случаи нарушения возрастных ограничений были более характерны для состоятельных кругов, чем для простонародья. Митрополит Апокавк расторг брак между 30-летним мужчиной и 6-летней девочкой, наказал эпитимьей ее родителей и растлителя, а священника, освятившего этот акт насилия, отстранил от службы. Среди простых людей брак обычно заключался с трезвым расчетом на дополнительные рабочие руки, а не лишний рот.
Еще в VIII и IX вв. брак бедняков, не имевших средств для его «благоприличного» письменного оформления (это было сопряжено с расходами), признавался законным при одном благословении священника либо при устно высказанном взаимном согласии в присутствии нескольких друзей-свидетелей. Однако эту практику заключения брака без формальностей к началу Х столетия власти стали расценивать как юридически несостоятельную. Отныне оформление брака через официальный публичный обряд венчания в церкви считалось обязательным. Государство было заинтересовано в укреплении семьи: устойчивая семья с бoльшим успехом справлялась с налоговыми тяготами и поставляла воинов для армии.
Устанавливая возрастные ограничения для вступавших в брак, закон исключал также браки для лиц, состоявших в родстве вплоть до шестого колена, а в ХI-XII вв. - даже до седьмого. Непреодолимым препятствием признавалось духовное родство: кумовья (крестные отцы и матери) и их дети считались родственниками «по духу». Например, за брак (и за связь) крестного отца с крестницей карали, как за кровосмесительство, отсечением носа. Запрещались браки христиан с язычниками, еретиками, мусульманами, иудеями. Препятствием к браку служили душевная болезнь, заразный недуг, тяжкое увечье. Чаще всего, однако, планы молодых людей, решивших вступить в брак, рушились из-за отказа родителей дать на него свое согласие, ибо практически почти ни один брак не заключался без определенных, прежде всего материальных, расчетов старших представителей обеих вступающих в родство семей.
Именно эти расчеты обусловили широко распространенный в Византии обычай обручения малолетних (с семи лет, а для девочек- с еще более раннего возраста). Помолвка сопровождалась церковной церемонией; заключался договор, в котором оговаривались размеры приданого, величина предбрачного дара жениха, условия наследования имущества, указывалось место жительства невесты и жениха до брака и т. п. Если жених отказывался вступить в брак, его предбрачный дар, согласно закону, оставался у невесты, которая сохраняла за собою все свое приданое.

В крупных городах Византии жили богатые и образованные гетеры. Об одной из них рассказывается в сатирическом сочинении «Путешествие в ад». Ее посетителями были высокопоставленные знатные лица, но когда влюбившийся в эту красавицу некий «неразумный» чиновник хотел взять ее в жены, император запретил ему это.
Дома терпимости находились почти в каждом из многочисленных кварталов Константинополя, имея и официальный и неофициальный статус. Среди их обитательниц было немало девочек-сирот, которые в бедных кварталах едва добывали себе пропитание. Занимались они также прядением шерсти. Власти иногда превращали дома терпимости в исправительные колонии, загоняли гетер в монастыри (так поступил, например, Михаил IV), но все это давало лишь временный эффект.

В целях сохранения интересов семьи закон сурово преследовал и сожительство с рабынями и весьма распространенные в империи издавна (видимо, под влиянием Востока) разного рода пороки. Однако в источниках приводится множество примеров нарушения закона и почти отсутствуют упоминания о наказаниях. За сожительство с чужой рабыней полагались штраф и порка, за сожительство с собственной полагалась продажа ее в пользу фиска. Но рабыни находились в полной власти господ. В одном из житий нарисована яркая сценка: рабыня, удостоившаяся внимания господина, дерзит хозяйке, заносится перед домочадцами, а когда госпожа жалуется на нее мужу, он награждает плетью не рабыню, а супругу.
Почти в каждом уставе мужского монастыря содержался строжайший запрет принимать в число братии и допускать в ограду обители мальчиков, юношей и евнухов и даже содержать на монастырском дворе самок животных. Однако аномалии такого рода отнюдь не были специфически монашескими. Мальчиков-евнухов, учитывая их внешность, как уже упоминалось, охотно покупали или брали на службу самые богатые господа.
Итак, несмотря на то, что семья в империи являлась одной из наиболее прочных ячеек общества, она постоянно испытывала неблагоприятное воздействие немалого числа специфических для Византии факторов. Важнейшим из них был недостаток мужского населения вследствие непрерывных, продолжавшихся десятилетиями войн и существования множества мужских монастырей, а также распространения некоторых восточных обычаев и пороков. Проблема семьи отнюдь не безразлична для уяснения вопроса о сильных и слабых сторонах общественной структуры государства. Отмеченные факторы развития семьи в Византии оказывали отрицательное влияние прежде всего на самый процесс воспроизводства и роста населения империи. Кроме того, неполноценная семья - почти всегда экономически менее устойчивая, располагала худшими потенциальными возможностями к накоплению средств, необходимых для развития и расширения производства.

Закон был все-таки более снисходительным к мужчинам: чаще всего он подчеркивал ответственность женщин за прочность брака, устанавливая для них и более суровые наказания. Застигнув на месте неверную жену, муж имел право безнаказанно убить ее вместе с любовником. Недаром один из видных чиновников, уличенный в связи с замужней женщиной, бросил все и в страхе бежал на остров Лемнос. Мог муж в подобном случае и выгнать жену из дома немедленно, а сам, оказавшись в таком положении, - отделаться двенадцатью палочными ударами. Строже карал закон мужчину, который, будучи женатым, разрушал чужую семью: тогда и он, и замужняя матрона подвергались упомянутому выше наказанию, ибо такие дела, подчеркивалось в судебнике, ведут к «разорению детей и нарушению заповедей господних». Муж, знавший об измене жены и ничего не предпринявший, подвергался публичному бичеванию и изгонялся.
К концу XII в. в Византии стали снисходительнее смотреть на адюльтер среди женатых мужчин и замужних женщин. Строгие законы, о которых говорилось выше, соблюдались, по-видимому, в этот период не всегда последовательно. Их нарушали сами императоры, призванные обеспечивать действенность официального права. И Мануил I Комнин , и Андроник I Комнин имели детей от родных племянниц. Закон же предусматривал в таких случаях не только отсечение носа, но и казнь. Однако о случаях супружеской неверности в среде знати известно немало не только от конца XII в., но и от XI в., и от начала XII столетия.

Образованные ромеи любили проводить свой досуг за игрой в шашки и в «затрикий» - шахматы; знали они и другой совсем не безобидный вид игры - игру в кости на деньги. Иоанн Скилица рассказывает, как в ночь убийства заговорщиками императора Никифора II Фоки, его родной брат Лев, крупный полководец и видный сановник, доведший своими спекуляциями с зерном столицу до голода, играл в кости. Он вошел при этом в такой азарт, что не удосужился прочитать тайно переданную ему во время игры записку, в которой неизвестное лицо предупреждало о заговоре и о назначенном на предстоящую ночь убийстве василевса. Константин VIII с юности пристрастился к этой игре и проводил за ней целые ночи, уже став императором.

Любимым местом времяпрепровождения ромеев был ипподром. На ипподроме же иногда демонстрировали свое искусство джигитовки знатные воины. Оруженосец Романа I Лакапина - Мосиле, стоя в рост на мчащемся во весь опор коне, не покачнувшись, как рассказывает Скилица, размахивал мечом, показывая приемы владения оружием. С конца XII в. под западным влиянием стали вводиться в Византии и рыцарские турниры среди знати. Воинские состязания, правда, устраивались в империи задолго до этих турниров; в них издавна принимали участие даже сами василевсы, но эти соревнования не были поединками (метали копье, стреляли в цель из лука, преодолевали на конях препятствия, поражали мечом или булавой чучело «врага»).
Развлекая собравшихся на ипподроме горожан, канатоходцы совершали на канате, натянутом на значительной высоте, различные акробатические трюки, ходила с завязанными глазами, стреляли из лука и т. д. Жонглеры бросали в воздух и ловили стеклянные хрупкие шары, манипулировали сосудами с водой, не проливая из них ни капли. Дрессированный медведь, изображая неудачников, выпивох и простецов, заставлял зрителей покатываться со смеху; ученая собака вытаскивала из рядов по заданию хозяина то «скупца», то «развратника», то «расточителя», то «рогоносца».
Положение артистов акробатических цирковых трупп (как правило, бродячих) было тяжелым: их преследовало моральное осуждение церкви и добропорядочных ханжей, суд и власти не признавали за ними гражданских прав, условия их жизни целиком зависели от степени щедрости случайных зевак. Свои представления они показывали прямо на площадях и улицах города.
Византия не знала собственно театра - такого, каким он сложился в период античности. Но своеобразный театр все-таки существовал: те же бродячие актеры, фигляры и мимы, совмещавшие нередко по нескольку «артистических» специальностей, разыгрывала остро комические сценки и фарсы собственного сочинения, в которых гротеску, сатире и клоунаде отводилась главная роль. Сюжеты выбирались простые: супружеская неверность, похождения молодого повесы, злоключения сводника или глупого скряги. Зачастую представления были грубо циничны: непристойные выражения сопровождались не менее непристойными жестами. Актрисы выступали в непривычной одежде - укороченном хитоне с большим вырезом. Церковь особенно настойчиво преследовала мимов. На ипподром их не пускали. Однако мимы пользовались популярностью, и не только у простонародья. Порой они попадали на ночные кутежи золотой молодежи, на пиршества солидных сановников и даже во дворец василевса. Известно о пристрастии к мимам Романа II, Константина VIII, Константина IX. Даже некоторых патриархов обвиняли в том, что они втайне развлекались представлениями мимов, скрытно проведенных в патриаршие палаты.
Театр жил полуофициальной жизнью и при дворе самого василевса. Никита Хониат оставил описание одного из крупных, специально организованных представлений в императорском дворце в конце XII в. Зрителями были василевс, члены его семьи, дворцовые сановники и челядь, видные титулованные особы. Среди актеров находились и знатные юноши, обладавшие каким-нибудь «талантом» и желавшие продемонстрировать свои способности. С приглашенных вельмож взимали какую-то плату (видимо, в пользу актеров-профессионалов). Представление было подобно «обозрению»: состязания и трюки атлетов сменялись танцами, фокусы и сценки перемежались песнями. В интермедиях на арену выходили клоуны, игравшие одновременно роль конферансье. Ход забавы регулировал особый распорядитель, а о начале каждого номера возвещалось громким шлепком по нижней части спины некоего молодца.

Зрелищем, привлекавшим внимание множества горожан, становилось созерцание диковинных зверей и животных из далеких стран. Константин IX приказал водить по городу для развлечения жителей столицы слона и жирафа, присланных императору в дар из Египта. При дворце василевса (во всяком случае еще в XII в.) имелся специальный зверинец, в котором содержались львы.
Кроме празднеств, пиров и зрелищ, византийцы знали развлечения и другого рода. Весной и летом, в воскресные и праздничные дни, константинопольцы верхом и на судах выезжали на лоно природы, на берега Босфора. Впрочем, эти загородные прогулки оказывались небезопасными: в IX в. болгарские легкие отряды не раз совершали быстрые набеги на эту беззаботную и безоружную публику столицы империи.

Особенно распространенным и «благородным» препровождением свободного времени в кругах византийской знати считалась охота - любимая и нередко опасная забава. Василий I погиб, получив смертельные ушибы на охоте: олень, зацепив рогом за пояс, волочил императора сквозь чащобу; Исаак I Комнин тяжело заболел, простудившись во время охоты на кабанов. Любили охотиться и Александр, и Алексей I Комнин с братом Исааком, и Андроник I, который повелел художникам изобразить на фресках сцены охоты с собаками, преследующими зайца, кабана, настигаемого ими, а также зубра, пронзенного копьем.
На охоту отправлялись обычно перед рассветом и возвращались домой к завтраку. Выехав спозаранку в окрестные леса, окружавшие Константинополь еще в XII в., Алексей I успевал к утру вернуться с добычей во дворец, Полководцы и знатные воины не упускали случая поохотиться и во время военных походов, когда войско останавливалось на отдых.
Великолепные охотничьи угодья находились в Болгарии, у Анхиала и близ Дуная, а в Македонии в междуречье Струмы и Вардара, неподалеку от Фессалоники, к северу от города. Тешилась охотой фессалоникийская знать чаще всего в октябре, накануне дня св. Димитрия. В начале Х в. почти под стенами самой Фессалоники бродили иногда дикие олени, пасшиеся вместе с коровами горожан. На мелких зверей и птицу охотились с соколами: у Алексея I был специальный сокольничий. После охоты притомившийся аристократ позволял слугам снять с него загрязненное платье, омыть его в ванне, одеть в легкие надушенные одежды, а близ его ложа, на котором он отдыхал, воскурить ароматические специи.

Помимо многочисленных родственников, проживавших в одном доме, в семье ромея, особенно богатого и знатного, жило множество людей, не связанных узами родства с хозяином (воспитатели детей, друзья, нахлебники, наемные работники, слуги, рабы и т. п.). Число таких домочадцев у столичного аристократа было порой столь велико, что он мог в случае нужды сформировать из них значительный вооруженный отряд. Богатые дома в Константинополе занимали целые кварталы и представляли собой сложный комплекс с многочисленными постройками, амбарами, помещениями для прислуги скотными дворами, конюшнями, погребами и обширным внутренним двором с портиками и галереями.
Тем не менее византиец, как правило, проявлял величайшую осторожность при допуске посторонних в свой дом. В изображении Кекавмена византийская семья предстает как тщательно отгороженный от чужих глаз мирок, постоянно готовый к осаде извне. Этот полководец, вообще крайне недоверчиво относившийся к дружбе, советовал не оставлять в своем доме иногороднего друга даже на несколько дней: друг, оказывается, может соблазнить жену, невестку или дочь, вызнать размеры доходов, изучить недостатки в домашнем распорядке, чтобы затем забавлять своих домашних рассказами. Лучше послать другу какую-нибудь вещь в знак внимания.
Слуги в доме, даже несвободные, занимали самое разное положение. Некоторые удостаивались безграничного доверия хозяина, служили управителями и телохранителями. Бывшие слуги, в особенности потомственные, получали иногда высокие официальные посты, если счастье улыбалось их господину. Слуга отца Алексея Комнина - Лев Кефала стал известным полководцем, другой слуга этого императора - первым советчиком василевса, его поверенным и духовником. Большинство слуг, однако, находилось под строгим надзором господина и его управителей. Слуги могли не только «пожрать прибыль» хозяина, как говорит Кекавмен, до принять участие в политической интриге, изменить господину и даже посягнуть на его жизнь.

Скромному внешнему облику городов и их построек соответствовало и внутреннее убранство зданий. В жилищах бедняков зачастую было лишь убогое, покрытое лохмотьями ложе, но и в домах знати мебель заметно изменилась. В ней ощущается теперь значительное упрощение форм. На книжных миниатюрах того времени мы видим примитивно оформленную мебель для сидения, кровати, сундуки и столы. Иногда эти простые по своим конструктивным формам изделия дополнялись выточенными из дерева опорами и спинками, миниатюрными колоннадами и аркадами.
Распространены были табуреты и сундуки, крышки которых использовалась для сидения; имелись и складные стулья. Римский обычай возлежать во время трапезы и беседы безвозвратно ушел в прошлое. Спали на кроватях, застилаемых матрасами, набитыми чаще всего сеном. В богатых домах их покрывали дорогими яркими (красными, желтыми и т. д.) тканями и коврами. Для предметов домашнего обихода использовались грубо сколоченные сундуки.
У состоятельных людей мебель была вычурно украшена, отделана золотом, разноцветной эмалью, росписью и драгоценными камнями. В орнаментике нашли применение христианские мотивы: монограмма Христа, голубь, рыба, барашек, павлин; из растений - гроздь винограда, колос пшеницы, лавровый венок, оливковая ветвь и пальмовый лист. Из греческих мотивов были заимствованы и стилизованы лист аканта и пальметта. В мебели сказалось также и влияние германской (лангобардской и кельтской) орнаментики - вьющиеся растения и фриз из ленточного сплетения, а также «звериные» мотивы. Домашняя утварь была металлическая, стеклянная, но основная масса населения пользовалась глиняной посудой. Ели руками, хотя в быт знати постепенно входила двузубая вилка.

Одежда богача состояла из тонкого льняного или шелкового хитона, штанов из дорогой шерстяной ткани. Пояс его был шит золотом, украшен инкрустациями и уложен в щегольские складки, воротник - надушен. Сапоги богачи носили с загнутыми носками. Плащ эпического героя Дигениса Акрита был расшит изображениями грифонов, шапка опушена дорогим мехом, платок заткан золотом. Мехом были оторочены и одежды воительницы Максимо, а нижняя рубашка ее светилась насквозь, как паутинка.
Богато отделывались благородными металлами и драгоценными камнями оружие, седельный прибор и попоны коней и мулов магната. Для знатных дам изготовлялись особые седла, они украшались жемчугом и золотыми бляхами в виде зверей и птиц. Седло имело роскошный чехол, а с крупа коня или мула свисало покрывало из шелка.
Интерьер дома богача в сельской местности был великолепен. В спальнях стояли золоченые кровати с дорогими покрывалами, в гостиных - столы, инкрустированные слоновой костью, золотом и серебром. Вечером горели светильники на чистом оливковом масле, у ложа курились мускатный орех, камфора, касия, амбра и мускус. Когда сельский магнат собирался в дальнюю дорогу, сборы продолжались несколько недель: для него и многочисленной свиты готовились запасы провизии и походное снаряжение всех видов.

Достаточно здоров, говорится в анонимной сатире «Тимарион», тот, кто сидит в седле и способен съесть курицу. Но курица и дичь на столе бедняка была лишь залетной праздничной гостьей. Богачи же из-за неумеренного потребления жирной пищи и вина нередко страдали от ожирения и подагры (медики советовали им побольше за обедом есть кресс-салата, мальвы и асфодели). Некоторые гурманы могли безошибочно определить по вкусу, откуда привезены мед и вино и сколько дней было зажаренному целиком молочному поросенку. Лакомством считалось мясо пятимесячного ягненка, трехгодовалой особо откормленной курицы, вымя молодой свиньи. Свинину подавали с фригийской капустой, ее доставали из жира в горшке прямо рукой или вилкой о двух рожках.

Резкие отличия в положении крестьян и господ отражались на всем их жизненном укладе и прежде всего - на покрое и качестве одежды, составе пищи, внешнем виде жилищ и их интерьере. Одежда простых поселян почти не претерпевала изменений на протяжении веков: короткий плащ, перекинутый через плечо, рубашка-хитон из грубого полотна или шерсти, заправленная в такие же штаны, перевязанные крест-накрест ремешком сапоги. Андроник I Комнин велел изобразить себя в одежде поселянина с косой в руках: на нем длинная синяя рубаха и белые сапоги до колен. По словам крупного деятеля духовенства IX столетия Феодора Студита, он, совершая в юности монашеские подвиги, носил навоз на поля ночью или в полдень, когда его никто не мог увидеть: в полдневный зной крестьяне, видимо, соблюдали сиесту. Ложем бедняка был матрац, набитый соломой. Мрак в его хижине разгонялся угольями, факелом либо лучиной.
Состав пищи крестьянина целиком определялся его хозяйственными возможностями. Чаще всего это были ячменный хлеб, разбавленное водой вино и овощи. Признаком крайней бедности считалось употребление в пищу мякины, отрубей, желудей, и мяса «морской свиньи» (дельфина). Досыта крестьянин старался наесться утром, перед началом трудового дня; в обед он ел «в меру», а перед сном - лишь овощи и фрукты. Немало бедняков ели вообще один раз в день. Недаром у них, как говорится в сказании о Стефаните и Ихнилате, глаза разбегались, когда доводилось увидеть на столе, в непосредственном соседстве, и хлеб, и вино, и бобы, и сыр, и фрукты.

Где находится Византия

То великое влияние, какое оказала в эпоху мрачного средневековья Византийская империя на историю (а также религию, культуру, искусство) многих европейских стран (включая нашу) трудно охватить в рамках одной статьи. Но мы все же попробуем это сделать, и максимально рассказать вам об истории Византии, ее быте, культуре и многом другом, одним словом, с помощью нашей машины времени отправить вас во времена высочайшего расцвета Византийской империи, итак устраивайтесь поудобнее и поехали.

Где находится Византия

Но прежде чем отправится в путешествие во времени, сперва давайте разберемся с перемещением в пространстве, и определим где же находится (точнее находилась) Византия на карте. На самом деле в разные моменты исторического развития границы Византийской империи постоянно менялись, расширяясь в моменты развития и сокращаясь в периоды упадка.

Например, на этой карте Византия показана в период своего расцвета и как мы видим в те времена она занимала всю территорию современной и Турции, часть территории современной Болгарии и Италии и многочисленные острова в Средиземном море.

В эпоху правления императора Юстиниана территория Византийской империи была еще больше, и власть византийского императора простиралась также на Северную Африку (Ливию и Египет), Ближний Восток, (в том числе славный город Иерусалим). Но постепенно их оттуда начали вытеснять сперва , с которыми Византия на протяжении веков находилась в состоянии перманентной войны, а затем и воинственные арабские кочевники, несущие в своих сердцах знамя новой религии – ислама.

А здесь на карте показаны владения Византии в момент ее упадка, в 1453 году, как видим в это время ее территория сократилась до Константинополя с окрестными территориями и части современной Южной Греции.

История Византии

Византийская империя является наследницей другой великой империи – . В 395 году, после смерти римского императора Феодосия І произошло разделение Римской империи на Западную и Восточную. Разделение это было вызвано политическими причинами, а именно у императора было два сына, и вероятно, чтобы никого из них не обделить старший сын Флавий стал императором Восточной римской империи, а младший сын Гонорий – соответственно императором Западной римской империи. Сперва разделение это было чисто номинальным, и в глазах миллионов граждан сверхдержавы античности это была все та же одна большая Римская империя.

Но как мы знаем постепенно Римская империя стала клониться к своей гибели, чему в немалой степени способствовали как упадки нравов в самой империи, так и волны воинственных варварских племен, то и дело накатывавшие на границы империи. И вот уже в V веке Западная римская империя окончательно пала, вечный город Рим был захвачен и разграблен варварами, в эпохи античности пришел конец, наступило средневековье.

Но Восточная римская империя благодаря счастливому стечению обстоятельств уцелела, центр ее культурной и политической жизни сконцентрировался вокруг столицы новой империи Константинополя ставшего в средние века самым большим городом в Европе. Волны варваров прошли стороной, хотя, разумеется, тоже имели свое влияние, но например, от свирепого завоевателя Аттилы правители Восточной римской империи благоразумно предпочли откупиться золотом, нежели воевать. Да и разрушительный порыв варваров был направлен именно на Рим и Западную римскую империю, что спасло империю Восточную, из которой после падения империи Западной в V веке и образовалось новое великое государство Византия или Византийская империя.

Хотя население Византии и состояло преимущественно из греков, они всегда ощущали себя наследниками великой Римской империи и называли соответственно – «ромеями», что по-гречески значит «римлянами».

Уже с VI века при правлении блистательного императора Юстиниана и его не менее блистательной супруги (на нашем сайте есть интересная статья об этой «первой леди Византии», переходите по ссылке) Византийская империя начинает потихоньку отвоевывать территории занятые в свое время варварами. Так византийцами у варваров лангобардов были захвачены значительные территории современной Италии, некогда принадлежавшие Западной римской империи, власть византийского императора простирается и в северную Африку, тамошний город Александрия становится важным экономическим и культурным центром империи в этом регионе. Военные походы Византии простираются и на Восток, где протяжении нескольких веков идут непрерывные войны с персами.

Само географическое положение Византии, раскинувшей свои владения сразу на трех континентах (Европе, Азии, Африке) сделало из Византийской империи своеобразный мостик между Западом и Востоком, страной, в которой смешались культуры разных народов. Все это наложило свой отпечаток на общественную и политическую жизнь, религиозно-философские идеи и конечно же искусство.

Условно историю Византийской империи историки разделяют на пять периодов, приведем их краткое описание:

• Первый период первоначального расцвета империи, ее территориальных экспансий при императорах Юстиниане и Ираклии продлился с V по VIII век. В этот период происходит активный рассвет византийской экономики, культуры, военного дела.
• Второй период начался с правления византийского императора Льва ІІІ Исавра, он продлился с 717 по 867 год. В это время империя с одной стороны достигает величайшего развития своей культуры, но с другой он омрачается многочисленными , в том числе религиозными (иконоборчеством), о чем напишем детальнее дальше.
• Третий период характеризуется с одной стороны окончанием смут и переходу к относительной стабильности, с другой постоянными войнами с внешними врагами, он продлился с 867 по 1081 год. Интересно, что в этот период Византия активно воюет со своими соседями болгарами и нашими далекими предками, русичами. Да, именно на этот период приходятся походы наших Киевских князей Олега (Вещего), Игоря, Святослава на Царьград (как на Руси называли столицу Византии Константинополь).
• Четвертый период начался с правления династии Комнинов, первый император Алексей Комнин взошел на византийский престол в 1081 году. Также этот период известен как «Комнинское возрождение», название говорит само за себя, в этот период Византия возрождает свое культурное и политическое величие, несколько поблекшее после смут и постоянных войн. Комнины оказались мудрыми правителями, умело балансируя в тех непростых условиях, в которых оказалась Византия в то время: с Востока границы империи все активнее теснили турки-сельджуки, с Запада дышала католическая Европа, считающая православных византийцев отступниками и еретиками, что немногим лучше неверных мусульман.
• Пятый период характеризуется упадком Византии, приведшем, в результате, к ее гибели. Он продлился с 1261 года по 1453 год. В этот период Византия ведет отчаянную и неравную борьбу за выживание. Набравшая силу Османская империя, новая, на этот раз мусульманская сверхдержава средневековья, окончательно смела Византию.

Падение Византии

Каковы же основные причины падения Византии? Почему империя, владевшая такими обширными территориями и таким могуществом (как военным, так и культурным) пала? В первую очередь самой важной причиной стало усиление Османской империи, по сути, Византия стала одной их первых жертв, впоследствии османские янычары и сипахи немало нервов потреплют и многим другим европейским народам, дойдя даже до Вены в 1529 году (откуда их выбили только объединенными усилиями австрийские и польские войска короля Яна Собеського).

Но помимо турков Византия имела и ряд внутренних проблем, постоянные войны измотали эту страну, многие территории, которыми она владела в прошлом, оказались потерянными. Сказался и конфликт с католической Европой, вылившийся в четвертый , направленный не против неверных мусульман, а таки против византийцев, этих «неправильных православных христиан-еретиков» (с точки зрения католиков-крестоносцев, разумеется). Стоит ли говорить, что четвертый крестовый поход, результатом которого стало временное завоевание Константинополя крестоносцами и образование так званой «Латинской республики» был еще одной важной причиной последующего упадка и падения Византийской империи.

Также падению Византии немало поспособствовали и многочисленные политические смуты, сопровождавшие заключительный пятый этап истории Византии. Так, например, византийский император Иоанн Палеолог V, правивший с 1341 по 1391 годы, свергался с престола целых три раза (интересно, что сперва своим свекром, потом сыном, потом внуком). Турки же умело использовали интриги при дворе византийских императоров в своих корыстных целях.

В 1347 году по территории Византии прокатилась самая страшная эпидемия чумы, черной смерти, как называли эту болезнь в средние века, эпидемия унесла примерно треть жителей Византии, что стало еще одной причиной ослабления и падения империи.

Когда стало понятно, что турки вот-вот сметут Византию, последняя стала вновь искать помощи у Запада, но с католическими странами, а также римским папой отношения были более чем натянуты, на помощь пришла только Венеция, чьи купцы выгодно торговали с Византией, а в самом Константинополе был даже целый венецианский купеческий квартал. В это же время Генуя, бывшая торговым и политическим противником Венеции, наоборот всячески помогала туркам и была заинтересована в падении Византии (в первую очередь с целью доставить проблем своим торговым конкурентам венецианцам). Одним словом, вместо того, чтобы сплотится и помочь Византии устоять под ударом турков-осман, европейцы преследовали свои личные интересы, горстка венецианских солдат и добровольцев, все же отправленная на помощь осажденному турками Константинополю уже ничего сделать не могла.

29 мая 1453 года древняя столица Византии, город Константинополь пал (впоследствии был переименован турками в Стамбул), вместе с ним пала и некогда великая Византия.

Культура Византии

Культура Византии является продуктом смешение культур многих народов: греков, римлян, евреев, армян, египетских коптов и первых сирийских христиан. Самой яркой частью византийской культуры является ее античное наследие. Многие традиции времен античной Греции сохранились и преобразились в Византии. Так разговорным письменным языком граждан империи был именно греческий. Города Византийской империи сохранили греческую архитектуру, устройство византийских городов, опять таки позаимствовано из античной Греции: сердцем города была агора – широкая площадь, на которой проходили народные собрания. Сами города были обильно украшены фонтанами и статуями.

Лучшие мастера и архитекторы империи возводили дворцы византийских императоров в Константинополе, самым знаменитым среди них является Большой императорский дворец Юстиниана.

Остатки этого дворца на средневековой гравюре.

В византийских городах активно продолжали развиваться античные ремесла, шедевры тамошних ювелиров, мастеров, ткачей, кузнецов, художников, ценились по всей Европе, мастерство византийских мастеров активно перенимали представители других народов, в том числе славян.

Большое значение в общественной, культурной, политической и спортивной жизни Византии имели ипподромы, где проходили гонки на колесницах. Они для ромеев были примерно тем же, чем для многих сегодня является футбол. Были даже свои, говоря современным, языком фан-клубы болевшие за ту или иную команду колесничих гончих. Подобно тому, как современные футбольные фанаты ультрас, болеющие за разные футбольные клубы время от времени устраивают драки и потасовки между собой, также большими охочими к этому делу были и византийские фанаты гонок на колесницах.

Но помимо просто беспорядков, разные группировки византийских фанатов, имели и сильное политическое влияние. Так однажды рядовая потасовка болельщиков на ипподроме привела к крупнейшему в истории Византии восстанию, известному под именем «Ника» (буквально «побеждай», таким был лозунг восставших фанатов). Восстание болельщиков «Ника» чуть не привело к свержению императора Юстиниана. Лишь благодаря решительности его супруги Феодоры и подкупу лидеров восстания, его удалось подавить.

Ипподром в Константинополе.

В юриспруденции Византии безраздельно господствовало Римское право, доставшееся в наследие от Римской империи. Причем именно в Византийской империи теория римского права приобрела свою окончательную форму, были сформированы такие ключевые понятия как закон, право, обычай.

Экономика в Византии также во многом была обусловлена наследием Римской империи. Каждый свободный гражданин платил в казну налоги со своего имущества и трудовой деятельности (подобная налоговая система практиковалась и в древнем Риме). Высокие налоги часто становились причиной массовых недовольств, а то и смут. Византийские монеты (известны как ромейская монета) обращались по всей Европе. Эти монеты были очень похожи на римские, но византийские императоры внесли в них лишь ряд незначительных изменений. Первые монеты, которые стали чеканиться в странах западной Европы, в свою очередь были подражанием ромейским монетам.

Так выглядели монеты в Византийской империи.

Большое влияние на культуру Византии имела, конечно же, религия, о чем читайте дальше.

Религия Византии

В религиозном плане Византия стала центром православного христианства. Но перед тем, именно на ее территории образовались самые многочисленные общины первых христиан, которые весьма обогатили ее культуру, особенно в части строительства храмов, а также в искусстве иконописи, которое зародилось именно в Византии.

Постепенно христианские храмы стали центром общественной жизни византийских граждан, оттеснив в этом плане античные агоры и ипподромы с их буйными фанатами. Монументальные византийские церкви, построенные в V-X веках, сочетают в себе как античную архитектуру (у которой христианские зодчие много чего позаимствовали) так и уже христианскую символику. Самым прекрасным храмовым творением в этом плане с полным правом может считаться церковь святой Софии в Константинополе, преобразованная впоследствии в мечеть.

Искусство Византии

Искусство Византии было неразрывно связано с религией, и самым прекрасным, что оно дало миру, было искусство иконописи и искусство мозаичных фресок, которыми украшались многие храмы.

Правда с иконами была связана одна из политически-религиозных смут в истории Византии, известная как Иконоборчество. Так называлось религиозно-политическое течение в Византии считающие иконы идолами, а значит подлежащими истреблению. В 730 году император Лев ІІІ Исавр официально запретил почитание икон. В результате тысячи икон, а также мозаик были уничтожены.

Впоследствии власть сменилась, в 787 году на трон взошла императрица Ирина, которая вернула обратно почитание икон, и искусство иконописи возродилось с прежней силой.

Художественная школа византийских иконописцев задала традиции иконописи для всего мира, в том числе большим было ее влияние и на искусство иконописи в Киевской Руси.

Византия, видео

И в завершение интересное видео об Византийской империи.

Все византийские города, исключая Константинополь, были основаны в древности. Они разрастались постепенно и бессистемно, с годами приобретая собственные, ни на кого не похожие черты. Так, в византийские времена Александрия стала, по существу, промышленным и коммерческим городом, где «рабочий класс» постоянно находился на грани восстания. Антиохия, в двух часах езды от которой располагался летний курорт Дафна, отличалась тихим нравом. Ее прекрасные каменные дома украшали изысканные мозаичные полы, говорившие о стабильности и богатстве ее любившего театр среднего класса, большую часть которого составляли процветающие торговцы. Старые города, как вышеперечисленные, отличались многонациональностью, однако византийское правительство с самого начала позаботилось о том, чтобы они стали оплотом православия. Такой ход, очевидно, помог греческому населению, которое оставалось в меньшинстве, навязать этим древним городам свой язык и культуру. Это произошло на начальном этапе византийской истории, в то самое время, когда Египет и Сирия вносили немалый вклад в культуру и экономику Византии. Малая Азия играла важную роль не только из-за поставок продовольствия и полезных ископаемых, но также благодаря своему культурному наследию, берущему начало во времена фригийцев и хеттов. Ее влияние ощущалось в кругах интеллектуалов Константинополя, однако этот эффект был до некоторой степени нейтрализован возрастающей мощью славян, живших у северных и западных границ Византии. Тем не менее славянское влияние вряд ли можно назвать более существенным, чем влияние Малой Азии, поскольку появление с X века и далее на восточной границе Византии турок-сельджуков и их постепенное завоевание Анатолии, совпавшее по времени с продвижением сарацин Саладина, заставило византийцев снова повернуть взоры на Восток. И одновременно это способствовало росту городов за счет деревни. Походы монголов в начале XIII века приковали всеобщее внимание к Востоку, несмотря на латинскую оккупацию и увеличивающуюся значимость итальянских торговых городов. Из-за этих политических изменений Константинополь стал еще более многонациональным, чем любой старый византийский город. В нем проживало больше представителей других народов, чем в каком-либо другом населенном пункте страны.

Будучи недавно основанным, Константинополь с самого начала строился по новым канонам. Здесь использовались и принципы, разработанные в Риме, но преобладали черты восточных городов, например Пальмиры. По этой причине, а не только из-за его столичного положения, описание Константинополя дает нам более ясное представление о взглядах византийцев на градостроительство, чем план любого другого знаменитого города Европы. Поэтому весьма огорчительно, что большая часть древнего Константинополя лежит на глубине около 7 метров под улицами современного Стамбула. Путешественники и паломники в Святую землю оставили нам яркие отзывы о красоте и величии города, но все это выражено так обобщенно, что почти не может помочь археологам, пытающимся реконструировать изначальный генеральный план города. После Первой мировой войны в Константинополе начались раскопки. Там были обнаружены весьма ценные факты, однако работы велись на незначительном открытом пространстве около ипподрома и Большого дворца. Основные же здания, упоминаемые в древних записях, все еще ждут своего часа. Сегодня возможно составить лишь общее представление о том, как выглядела эта когда-то всемирно известная столица.

В пределах городских стен Константинополь стоял на семи холмах. Сходство с Римом усиливалось также и планировкой города, хотя расположение улиц и соответствовало треугольной форме полуострова, однако следовало, насколько позволяла земля, прямолинейному устройству старого Рима; прежде всего, как и в Остии рядом с Римом, дома богатых имели, как правило, два этажа, но имена владельцев уже были высечены на стенах, выходящих на улицу. Многие входные двери делались из железа, скрепленного большими гвоздями. Однако уличную сторону таких домов трудно назвать фасадом, потому что, в отличие от особняков Остии, поначалу ее оставляли глухой. Все окна размещались на противоположной стене, где они выходили на прилегающий двор. Конюшни, сараи для скота и птицы, кладовые располагались во дворе, который обычно был достаточно просторен. В нем выезжали лошадей, здесь же - что особенно важно - находился резервуар, или колодец, который снабжал весь дом водой. Однако в V веке в Константинополе начали появляться более высокие строения. Хотя нижняя часть стен, выходящих на улицу, оставалась глухой, вошло в традицию располагать ряд окон на верхних этажах. Они были прямоугольными или с закругленным верхом. В отштукатуренные рамы вставлялись маленькие кусочки стекла. Каждый такой кусочек имел восьми или четырехугольную форму. Изготавливались они из стеклянного листа, который сначала отбивали, чтобы он стал ровным, а потом резали на части по 20–30 сантиметров в длину, а в самых роскошных особняках - по 60. Вполне вероятно, что на окнах нижнего этажа ставились железные решетки, а некоторые из них внизу выдавались вперед, образуя подобие приоконного сиденья, которое получит распространение в Османской Турции. На верхних этажах делали балконы. Они стали столь популярны и многочисленны, что император Зенон (474–491), взойдя на трон, издал указ, по которому ширина улицы должна была составлять не менее 3,5 метра, а балконы должны были находиться на высоте не менее 4,5 метра от земли и на расстоянии 3 метров от стены дома напротив. Строгие правила также гарантировали, что никакой дом не закрывает соседям свет или вид на море, что в каждом имеются водосточные трубы и канализация. Хотя дворцы преимущественно возводились из мрамора на каменном основании, дома строили из кирпича. Немногочисленные строения из камня покрывались штукатуркой. У большинства богатых домов крыша была плоской, в летние месяцы ее использовали как террасу. Прочие крыши были скатными, покрывались плитками и венчались крестом.

Обычно дома планировались вокруг центрального зала. В таком зале хозяин дома устраивал приемы. Каменные или деревянные колонны, ставившиеся в залах как поддержка для верхних этажей, где находились личные покои членов семьи, служили также украшениями. Лестницы, в основном деревянные, хотя в особняках процветающих семей встречались и каменные, а у самых богатых даже мраморные, вели в основные комнаты на первом этаже. Окна в них открывались на галереи, выходящие во двор. В подобных домах обычно насчитывалось более одной гостиной. Как и в большинстве других, стены здесь штукатурились, часто украшались крестами и выдержками из религиозных текстов, но, по крайней мере в поздний период, также были распространены фрески на нецерковные сюжеты. Гостиные чаще использовались хозяином дома, чем женщинами. Женщины проводили большую часть времени с детьми и служанками в комнатах верхнего этажа. Как и в монастырях, в таких домах предусматривалась теплая комната, в которую переселялись на время зимних холодов, типичных для климата Константинополя. Во многих богатых домах устраивали центральное отопление, работавшее на системе гипокауст , перенятой у римлян, но большинство людей полагались на угольные печи. В кухне располагался низкий очаг с квадратными трубами, образующими над ним дымоход, по которому выходил дым от горящего дерева, которое часто использовали вместо угля. Во всех домах оборудовались туалеты, стоки из которых выбрасывались в море. Каждая семья имела отдельную баню, как правило располагавшуюся в саду. Обеспеченные люди строили на своем участке личные часовни или хотя бы место для молитвы. В отличие от них бедняки ютились в жалких жилищах. Лишь некоторым выпадало счастье жить в крошечных домишках с крышами из тростника и земляными полами. Однако начиная с V века начали строить многоквартирные дома, насчитывавшие от пяти до девяти этажей, для сдачи в наем. Их делили на небольшие квартиры, которые арендовали представители рабочего класса, влачившие в них нищенское существование, а сами дома превращались в трущобы. Лачуги в ужасающем состоянии встречались повсюду; многие вырастали буквально за одну ночь, чтобы дать приют незаконным поселенцам. Однако, возведя крышу над головой, они могли оставаться на этом месте как постоянно проживающие. Одни из самых страшных трущоб возникли поблизости от Большого дворца. В этих убогих районах убийства и грабежи были привычным делом. Восстания, часто отравлявшие жизнь столицы, начинались именно там.

Властям никогда не удавалось решить проблемы трущоб, которые были обязаны своим существованием магнетическому притяжению Константинополя, привлекающему к себе людей из всех районов империи. К V веку Константинополь насчитывал 323 улицы, состоявшие из 4383 домов, 20 государственных пекарен, работавших только на тех, кто получал бесплатный хлеб, и еще 120 коммерческих пекарен. Население, по всей видимости, составляло приблизительно 500 тысяч человек. К IX веку число жителей достигло миллиона, но во время латинской оккупации резко уменьшилось и больше уже не поднималось до прежнего уровня.

Задумывая строительство столицы, основатель Константинополя представлял себе гораздо более маленький город: он проектировал его с прямыми углами и поделил на две равные части главной улицей, Месой. Меса достигла 3 километров длины. Она вела от главных городских ворот в юго-западном углу городских стен к собору Святой Софии. Повторяя линию берега, хоть и в отдалении от него, она проходит через такие заметные ориентиры, как форум Феодосия (открыт британскими археологами в 1928 году), форум Тавра, а также форумы, названные в честь Аркадия, Анастасия и Константина. Последний украшала порфирная колонна со статуей императора на вершине. В наши дни статуя утеряна, а сама колонна все так же стоит на прежнем месте; хотя сам столб изрядно поврежден, основание было восстановлено. Турки называют ее Сожженная колонна. К востоку от форума Константина Меса проходит мимо ипподрома и заканчивается у основного входа в собор Святой Софии - главной церкви всего православного мира. Пространство около собора задумывалось Константином как центральная площадь города. Он назвал ее Августеон в честь своей матери Августы Елены, окружил колоннами и установил в середине статую Елены. Миллий - колонна, указывающая на начало Месы и на которой, как на подобной колонне в Риме, были начертаны расстояния до различных районов империи, - стоял рядом с Августеоном, на одной линии с главным входом в Большой дворец, располагавшимся далее к востоку. Дома вдоль Месы отличались низкими пассажами, в которых на уровне улицы находились магазины. Некоторые пассажи украшали статуи. Как и в других частях города, магазины здесь группировались по видам товаров, которые продавали. Входные двери, как правило, открывались в общий зал, в котором стояли столы с выложенными товарами.

Из всех многочисленных ворот Константинополя ворота, от которых начиналась Меса, считались самыми важными, потому что именно через них императоры выезжали, направляясь в Европу сражаться против неспокойных славян или осматривать западные границы. Также через них они входили в столицу, возвращаясь с триумфом или следуя на коронацию. Именно там, за редким исключением, их встречали или провожали их сыновья, высшие сановники империи и все сенаторы.

Еще во времена царства Феодосия эти ворота стали ассоциироваться у простого народа с церемониальными шествиями. Они представляли собой впечатляющее изваяние из белого мрамора с большими створками из полированной латуни, которая сияла так, что ворота прозвали Золотыми. В наши дни обветшалое и лишенное сияющих дверей, это строение из тусклого мрамора на первый взгляд не соответствует своему звучному названию, но когда разочарование проходит, красота строгих линий ворот и гармония их идеальных пропорций заставляют смотрящего преисполниться восхищения.

Ипподром служил центром жизни горожан и играл для них такую роль, на которую ни дворец на востоке, ни собор Святой Софии на севере не могли претендовать. Вход на ипподром осуществлялся при предъявлении специального знака, но бесплатно. Ряды мраморных сидений были открыты для всего мужского населения независимо от класса и профессии. Первый ипподром в городе был построен при Септимии Севере, но Константин I его переделал. В Византии ипподром стал совмещать театральные функции римского цирка, Колизея, с функциями трека для колесниц. Более того, как агора в Афинах и форум в Риме, он использовался для проведения религиозных процессий, например очень важного шествия в Вербное воскресенье, для государственных церемоний и политических собраний. Политические воззрения также выражались через спортивные соревнования. Несколько раз на ипподроме публично истязали заключенных.

Сама арена изначально задумывалась для гонок на колесницах; дорожка была достаточно широка, на ней могли стоять четыре колесницы в ряд. В каждую запрягалось четыре лошади, поэтому они назывались квадригами. Ипподром вмещал 40 тысяч зрителей. Он строился по образу Колизея в Риме, но проводимые там игры никогда не отличались такой жестокостью, как там. Ряд монументов в центре арены представлял собой спину , указывающую на разделение между нижней и верхней дорожками. Среди этих монументов была и знаменитая Змеиная колонна, привезенная из Дельф, с названиями государств, участвовавших в битве при Платее, и египетский обелиск, который Феодосий I поставил на скульптурное основание. Обе реликвии сохранились до наших дней на изначальных местах, несмотря на то что беговая дорожка лежит под трехметровой толщей земли, на которой разбит парк. Основание обелиска со всех четырех сторон украшали скульптуры. Одна из сцен представляла Феодосия в окружении придворных в ложе ипподрома, очевидно наблюдающего за бегами. Возничие ездили вокруг спины приблизительно так же, как дети, изображенные на мозаичном полу Большого дворца, катят ободы вокруг двух строений, похожих на башни. Чтобы понять, как выглядела движущаяся квадрига, с грохотом проносящаяся по дорожке, можно обратиться к роскошным тканям, на которых византийские ткачи представили их, искусно показав все напряжение гонки. Несмотря на ширину дорожки (около 60 метров при длине 480 метров), требовалось мастерство, чтобы управлять колесницей на большой скорости. Волнение зрителей часто достигало апогея, и они, наверное, напоминали толпу испанцев, наблюдающих за корридой в наши дни.

Каждой гонке предшествовали два дня тщательной подготовки. Сначала следовало получить формальное разрешение императора, что занимало большую часть дня. На следующий день у входа на ипподром вешалось объявление о предстоящем соревновании. После этого фракции собирались у Дворцовых ворот ипподрома, чтобы приветствовать императора и пожелать самим себе победы в состязании, которое намечалось на следующий день. Потом они отправлялись проверить лошадей в конюшне на территории дворцового комплекса, чтобы убедиться, что с ними все в порядке. Многие императоры, особенно Константин VIII (1025–1028), проявляли живейший интерес к лошадям, участвующим в гонках. Некоторые даже заказывали их бронзовые изваяния ведущим скульпторам своего времени, хотя прочие предпочитали бюсты любимых возничих. К сожалению, ни одна из этих скульптур не сохранилась до нашего времени.

В день скачек на рассвете огромная толпа собиралась у ворот ипподрома. Тем временем император в официальном одеянии, с регалиями и с зажженной свечой, которой пользовался тем утром, молясь в личной часовне, шел в аудиенц-зал, примыкавший к его ложе на ипподроме, где его приветствовали высшие сановники города. Пока он беседовал с ними, его старший конюший проводил последнюю проверку перед стартом, то есть смотрел, чтобы возничие, лидеры фракций, члены фракций, принимающие участие в церемонии, и зрители были на своих местах. Императору сообщали, что игры можно начинать; затем следовал сигнал, и двери императорской ложи медленно распахивались. Император вступал на трибуну и становился на трон, приготовленный для него в ложе. Стоя на ступеньке трона, он поднимал полу своей мантии, чтобы благословить собравшихся троекратным крестным знамением: сначала лицом к центральному сектору зрителей, потом к правому и, наконец, к левому. Потом император бросал белый носовой платок в знак того, что игры начаты. Дверцы стойл открывались, и первые четыре кодесницы, которые выбирали по жеребьевке, выходили на дорожку. Им предстояло бежать в первом из восьми забегов. Каждый из соревнующихся должен был проделать восемь кругов. На возвышении на виду у зрителей клали семь страусовых яиц. По окончании очередного круга одно яйцо убирали. Префект, одетый в тогу, вручал победителю каждого забега корону или пальмовую ветвь.

Возничих подбадривали и шумно приветствовали их болельщики. Константин VIII даже повелел изобразить портреты тех, кем он особенно восхищался, на мозаике. Возничих выбирали из старших чинов рабочего класса. Но, как в Англии XIX века, где боксеры до такой степени почитались, что молодые дворяне устремлялись на ринг, так и в Византии X века высокородные юноши, даже некоторые императоры, состязались на ипподроме. Константин VIII не только наблюдал за соревнованиями, но и принимал в них участие на равных с остальными. Возничие надевали короткие туники без рукавов, удерживаемые перекрещенными кожаными ремнями, и кожаные гетры на лодыжки. С XI века императрицам не запрещалось посещать скачки, но они должны были наблюдать за ними с крыши одной из дворцовых церквей, церкви Святого Стефана, а не из императорской ложи. Латинская оккупация положила конец играм, и после 1204 года они уже не проводились, хотя и оставались популярными в других городах.

Перерывы между всеми восемью забегами дня заполнялись выступлениями мимов, акробатов, актеров и танцоров, причем у каждого был свой отдельный номер. На государственных мероприятиях на ипподроме вместо гонок проводились похожие театральные представления и командные игры. В XI веке Константин VIII, Михаил V и Константин IX обожали эти увеселения, хотя Константин IX терпеть не мог органную музыку так же сильно, как любил флейту. Актеры-индивидуалы почитались как звезды: фокусник Филарий получал столь богатые подарки от поклонников, что закончил свои дни довольно состоятельным человеком. Большинство танцев исполнялось детьми, но акробатические номера, пантомимы, песни, клоунада и юмористические сценки пользовались у публики большим успехом, чем танцы и даже трагедии. Некоторые постановки, вероятно, сопровождались пением, предвосхищая оперные спектакли Западной Европы, которые появились гораздо позже. Разнообразие доступных развлечений превосходило все, что существовало в ту пору в Европе. Позднее к ним присоединилось и еще одно, которое можно описать как кабаре. Иностранцы, посещавшие город, приходили в изумление и восторг от таких представлений. Некоторые сохранившиеся иллюстрации в книгах и пластины с перегородчатой эмалью дают нам представление о том, как выглядели взрослые танцовщики. Самые красивые из этих пластин украшали корону Константина IX Мономаха (1042–1055). Сейчас она хранится в Будапеште. На некоторых пластинах изображены девушки, танцующие в восточном стиле, покачиваясь и держа платок над головой. Еще больший интерес представляет изображение танца Мириам на знаменитой Хлюдовской рукописи. Обе группы иллюстраций показывают, что византийцы предпочитали восточные танцы. Плавные изящные движения девушек напоминали искусство Сирии, Персии и Индии, а не Греции или Южной Европы. С самого начала церковь так яростно не одобряла театральные представления, что даже пыталась отменить их. Но ей это не удалось, и тогда она сосредоточила усилия на попытке запретить их по субботам и воскресеньям.

Производственные и религиозные объединения в большинстве своем сосредотачивались в предместьях Константинополя, но даже там главные улицы имели в ширину не менее 5 метров и мостились камнем. Центральную территорию в основном занимали площади, где организовывались рынки и люди собирались, чтобы узнать новости и обсудить животрепещущие вопросы. По словам Анны Комниной, один высокопоставленный офицер, сумевший сбежать от турок и вернуться в Константинополь, сразу устремился на форум Константина, чтобы рассказать пришедшим туда людям о битве, в которой его взяли в плен. Во времена Юстиниана Августеон был самым популярным местом для собраний в столице, возможно, из-за того, что городские книжные лавки находились поблизости, а у входа в собор Святой Софии сидели писцы. В конце VI века здесь появился и большой продуктовый рынок. Драгоценные камни и металлы продавались в агоре - так назывался рынок между Большим дворцом и форумом Константина, - также там можно было найти мастеров по металлу, ювелиров и ростовщиков.

Хотя в Константинополе насчитывалось великое множество магазинов, уличных торговцев было мало. Они продавали такие дорогостоящие товары, как вышивку золотой нитью, или такие предметы ежедневного обихода, как обувь и ткани. Их ряды пополняли странствующие астрологи, колдуны и предсказатели. Улицы заполняли повозки, иногда на цельных золотых колесах, однако без рессор. Самые дорогие были зачастую расписаны и позолочены, попоны мулов, впряженных в них, шились из позолоченной кожи. Дам, независимо от того, ехали они в повозках или их несли в паланкине, сопровождали евнухи, шедшие рядом и расчищавшие дорогу через толпу. Дворяне обычно ездили верхом на белых лошадях, очевидно чистокровных арабских скакунах, и использовали седла, вышитые золотой нитью. В городе их сопровождали слуги с палками в руках, которые шли впереди и освобождали путь своему хозяину.

В городе было много общественных парков, где мужчины могли найти покой и отдохнуть от шума и суматохи переполненных улиц. Страсть византийцев к паркам отражена в изобилии цветочных мотивов в их искусстве. Также очень трогательный факт открылся во время раскопок Большого дворца: когда археологи очистили мозаику, оказалось, что пустое пространство в центре пола было засыпано плодородной землей, которую принесли туда, по всей вероятности, чтобы организовать небольшой сад. Любовь Феофила к растениям, возможно, возникла под влиянием Востока. Он разбил прекрасный парк рядом с площадкой для игры в поло, между склоном и павильоном «Циканистерион», то есть «дворец поло».

В XI столетии Константин IX приказал выкопать пруд посреди фруктового сада. Он находился ниже уровня земли, и его невозможно было увидеть издали. В результате ни о чем не подозревающие воришки, задумавшие украсть плоды из сада, неизбежно падали в пруд и были вынуждены плыть к берегу. Вода в пруд подавалась через каналы. Также Константин выстроил рядом с прудом очаровательный домик для отдыха. Во время посещения сада он любил посидеть в нем. Еще ему пришло в голову превратить поле в сад. По его приказу там были высажены огромные фруктовые деревья, а земля была покрыта дерном. К сожалению, до нас не дошло ни одного изображения этих парков. Травники того времени перечисляют и описывают множество отдельных растений, но все они преимущественно лекарственные или съедобные, крайне мало внимания уделено чисто декоративным цветам.

По крайней мере до правления Льва VI (886–912) хоронить в пределах городских стен разрешалось лишь императоров и их родственников. Только они имели право покоиться в порфирных саркофагах, стоящих в мавзолеях или в церковных усыпальницах. Последняя традиция возникла позднее, когда императоров стали хоронить в их любимых храмах. Андроник I, например, обрел вечный покой в церкви Святой Марии Панахрантус (мечеть Фенари-Иса). После латинской оккупации Константинополя восстановленные в правах императоры не могли уже позволить себе строительство церквей или даже часовен, чтобы те служили мавзолеями, однако среди их придворных находились такие, кто мог это делать. В начале XIV века великий логофет Феодор Метохит потратил значительную часть своего состояния, чтобы возвести рядом с Влахернским дворцом церковь Христа Спасителя, посвященную Спасительной жертве Христа, то есть сердцу всего сущего. Она должна была служить ему мавзолеем и примыкала к монастырю. В наши дни эта церковь является одной из самых красивых достопримечательностей Стамбула и называется Карие Камии. Метохит украсил низ ее стен испещренными прожилками мраморными панелями, а верхнюю часть - настенной мозаикой и росписями, вошедшими в сокровищницу поздневизантийского искусства. Завершив строительство церкви, Метохит впал в немилость и закончил свои дни монахом в монастыре, возведенном на его же пожертвования. Хотя к тому времени привычным стали захоронения в могилах, в ранневизантийский период богатых людей, как и их предшественников классического периода, хоронили в саркофагах. Их обычно делали из мрамора и украшали скульптурами, изготовленными лучшими ваятелями того времени. Простым людям надлежало покоиться на кладбищах за пределами городских стен, однако погосты стали появляться при многих городских церквях. В обоих случаях над могилой ставилась надгробная плита с простой надписью: имя усопшего, род его занятий и добрые пожелания родственников. Иногда изображался портрет. После смерти человека, как и в языческие времена, вызывались плакальщицы. Траурная одежда императора была белой, у всех прочих - черной. Это относилось даже к императрицам. Анна Комнина упоминает, что после смерти ее отца императрица сняла с нее императорские покрывала, отрезала ей волосы и заменила пурпурные одежды и обувь на черные. На третий, девятый и сороковой день после смерти (эти интервалы определили вавилонские астрологи, основавшие свои расчеты на лунном цикле) семья собиралась у могилы, чтобы справить панихиду. Метафоры, придуманные друзьями в память о покойном, не высекались на плите, а произносились вслух, записывались и передавались по кругу, чтобы все прочитали их над могилой. Большая их часть изобиловала мифологическими аллюзиями и зачастую основывалась на мифологических сюжетах.

Попытки ограничить захоронения в черте города возникали не только из-за нехватки места, но, вероятно, также из соображений гигиены. Нам известно, что эпидемии и проказа не были редкостью. Прочие заболевания на тот момент уже точно диагностировались. Несколько императоров страдали от артрита, подагры, водянки, сердечной недостаточности и чахотки, а Михаил IV - от эпилепсии. Для борьбы с этими болезнями, а также, возможно, с другими, о которых не говорится в дошедших до нас записях, у византийцев была эффективная и хорошо организованная система здравоохранения. В каждом городе работало столько врачей, сколько считалось необходимым для его населения. Строились больницы, дома призрения и приюты для сирот. Их возглавляли обученные специалисты, которые держали ответ перед особым эпархом, а самый крупный детский приют Константинополя, основанный императором, управлялся «орфанотрофием» - священником, подотчетным только императору.

Византийцы прекрасно понимали, что, кроме физического лечения, существует еще и психологическое, и предоставляли соответствующую помощь, о которой в западном мире не подозревали еще сотни лет и которую не признают даже в наши дни в некоторых странах с высоким уровнем жизни. Среди благоприятных психологических условий значилось право каждого частного домовладельца, по крайней мере в Константинополе, иметь вид на море или на местный исторический памятник. Однако, если кто-то заявлял, что ему отказали в виде на такой монумент, как, например, статуя Аполлона, ему надлежало доказать, что он достаточно образован и способен понять ценность статуи; тогда вид ему возвращали. Византийская забота о больших запасах воды основывалась не только на физических нуждах или соображениях удобства, поскольку достаточные резервы были необходимы для растущего населения на случай долгой осады. Начиная с VIII века угроза безопасности Константинополя настолько возросла, что жителям велели хранить в кладовых запас еды на три года. Таким образом, основной обязанностью государственных инженеров было обеспечение всех городов щедрым водоснабжением. В Константинополе сначала этого добились с помощью системы акведуков, один из которых, построенный Валентом (364–378), до сих пор находится в центре старого Стамбула. Водоснабжение осуществлялось через систему водопроводных сооружений, начинавшихся далеко за пределами города, несших воду из родников Белградского леса на север Золотого Рога и в город. Однако вскоре византийцы поняли, что такой источник воды может быть легко перекрыт дерзкими врагами, поэтому они придумали другую систему, потрясающую с архитектурной точки зрения и очень практичную. Они начали строить огромные резервуары, в которых можно было безопасно хранить огромное количество воды в течение долгих периодов времени. Их возводили на различных важных точках. Более 30 таких резервуаров уже изучено. Самые крупные и красивые находятся около собора Святой Софии, недалеко от главного входа в Большой дворец. Два являются настоящими шедеврами архитектуры и сравнимы по величине и идеальным пропорциям с большой церковью со множеством колонн. Они так велики, что в них можно плавать на лодке, а их куполообразные потолки поддерживаются лесом колонн. Не случайно турки назвали один из них, самый впечатляющий, «Резервуар 1001 колонны».

Обожая воду, византийцы, как и римляне, любили принимать ванны. Хотя церковь полагала, что три приема ванны в день - это слишком много, два приема считались обычным делом.

Тем не менее в VIII веке клирики, мывшиеся дважды в день, были подвергнуты суровому осуждению со стороны начальства. Только очень богатые люди могли себе позволить выстроить личную баню. Баня, в которой умер Роман III (1028–1034) - его, скорее всего, убили, - стояла рядом с дворцом, в котором он жил. У него был следующий обычай: войдя в баню, он мыл голову, затем все тело, а потом плавал. Это указывает на то, что византийские бани не слишком отличались от римских. Построив церковь, посвященную двум целителям, святым Косме и Дамиану, Михаил IV (1034–1041) возвел в дополнение и баню с фонтанами. Очевидно, его поступок вдохновил других императоров. Ни в одном городе не ощущалось нехватки общественных бань, поскольку дворяне следовали примеру императоров, часто строя подобные заведения в беднейших кварталах. Как и в Риме, в Византии общественные бани были впечатляюще красивыми зданиями. Их фасады богато украшались, а интерьер потрясал роскошью. Во времена Юстиниана, а возможно, и раньше, индивидуальные кабинки и уборные стали считаться необходимыми. В банях обычно находился круглый бассейн, воду для которого подогревали в бронзовом котле и подавали по трубам, заканчивающимся красивым стоком. Бассейны с холодной и горячей водой, а также парная располагались в одном здании. Заведение было открыто для мужчин целый день, а вечерами его посещали и женщины.

Помимо крупных религиозных празднеств и шествий, мероприятий на ипподроме и встреч с друзьями на площадях, в парках и банях, организованные представления проходили нечасто. В значительной степени они были ограничены до определенного количества торжеств, привязанных к временам года и имеющих полуцерковный, полугосударственный характер. Бедняки ждали их с нетерпением. Ежегодный крестный ход с почитаемой иконой через весь город всегда собирал большую толпу. Ежегодное паломничество в монастыри или к святыням было настоящим праздником. Паломничество в Святую землю становилось исключительным духовным подвигом и проверкой физической выносливости, но многие люди, и византийцы, и иностранцы, находили в себе силы совершить его. Города, стоявшие на пути паломников, такие как Эфес, процветали. Многочисленные постоялые дворы предлагали путникам вино и еду, однако по воскресеньям и праздникам им не разрешалось открываться раньше восьми утра и надлежало погасить огни и закрыть двери в восемь вечера.

Увеселения, связанные с языческими праздниками, были более легкомысленными по существу и так нравились людям, что, даже когда студентам университетов запретили принимать в них участие, большая часть продолжала считаться праздниками, по крайней мере до VIII века, а некоторые и дольше. Позднее к ним стали относиться приблизительно так же, как относятся к Хеллоуину в современной Шотландии. Так, например, на празднике Бромелии в честь Диониса люди в масках шествовали по городу. В новолуние на улицах зажигали костры, как это делают и по сей день в отдаленных деревушках Сицилии в день Успения Богородицы, и молодые люди прыгали через огонь. Помимо того, проводились еще местные сезонные ярмарки, на которых мудрецы, астрологи и целители, несмотря на яростные нападки церкви, собирали вокруг себя огромные толпы и делали неплохие деньги на продаже талисманов, амулетов и снадобий. Часто случались непредвиденные представления. Неожиданно приезжали иноземцы в необычных нарядах или на улицах города появлялись заморские звери, например слоны в сопровождении погонщиков, верблюды, управляемые слугами-неграми, или жирафы. Менее добросердечным и невинным зрелищем являлся проход приговоренных преступников, которых вели к месту казни или пытки. Они сидели задом наперед на мулах со связанными за спиной руками. Если приговор выносился прилюдно, собиралась большая толпа зевак.

Но даже подобные события были редкостью. Жизнь в Византии крутилась вокруг семьи, которая, в свою очередь, практически полностью согласовывала свое существование с семейными религиозными церемониями: крещениями, обручениями, венчаниями, отпеваниями и похоронами. Периоды поста и покаяния, ритуалы, связанные с приготовлением пасхального ягненка, и в наши дни являющиеся важной составляющей празднования Пасхи в Греции, путешествия к святыням и в монастыри, паломничества, сменявшиеся периодами удаления от общества или даже уходом в монастырь, рукоположение в духовный сан проходили красной нитью по жизни византийской семьи.

Новорожденного младенца повивальная бабка омывала и пеленала в шерстяные бинты - подобные сценки часто появлялись на византийских иллюстрациях, рассказывающих о рождении детей. В таком состоянии ребенка держали два-три месяца. Богатые семьи часто нанимали кормилиц, чтобы те вскармливали ребенка. С VI века стало считаться необходимым крестить младенца в первую неделю жизни. Во время этой церемонии ребенка трижды окунали в святую воду, а затем несли домой в сопровождении родителей и их друзей, которые шли с зажженными свечами и пели гимны. До VI века детям обычно давали одно имя. Чтобы отличать его от прочих людей с тем же именем, стали пользоваться греческим обычаем добавлять к нему имя отца в родительном падеже. Так детей начали называть, например, Никола Феодору, то есть Никола, сын Феодора. Однако со временем в обиход вошел и римский способ: к имени ребенка, «преномину», добавляли «номин гентилянум» или «когномен» (то есть родовое имя). Фамилии вошли в обращение в VI веке и вскоре уже широко использовались. Мало известно о том, чем кормили младенцев. Одна молодая вдова, жившая в X веке, давала своему малышу жидкую ячменную кашу, мед и воду. Крупы, небольшое количество белого вина и овощи считались подходящей пищей для начавших ходить детей. Мясо давали не раньше тринадцати лет.

Христианство внесло огромную лепту в повышение статуса женщины, привнеся новый смысл и значительность в брак. Гражданское право страны продолжало признавать развод в случаях, когда его желали обе стороны, независимо от осуждения церкви. Развод, хотя по закону и был разрешен во все времена, пребывал в состоянии временного приостановления, и только в XI веке разводы стали распространены и часто оговаривались в контракте. Церковь не одобряла вторых браков, но они не были запрещены, однако третий брак уже сулил серьезное наказание, а четвертый, если его не благословлял император, грозил отлучением от церкви. Эти меры помогли повысить прочность семьи, и во многом благодаря им семейная жизнь оставалась самым важным для человека. Легендарный герой Дигенис Акрит никогда не приступал к еде, не дождавшись своей матери, и усаживал ее на самое почетное место. Мать Пселла, без сомнения, главенствовала в семье. Ее забота об образовании сына, вероятно, выглядела необычной на фоне женщин ее положения, но то, как она властвовала в своей семье, было вполне в порядке вещей. Впрочем, женщины, не считая императриц, даже если и держали в узде мужа и весь дом, не становились равными мужчинам. Хотя, например, Пселл относился к своей сестре именно как к равной. Всем женщинам, даже императрицам, полагалось прикрывать лицо вуалью, когда они выходили из дому. Им запрещалось участвовать в шествиях. Редко кому разрешали присутствовать в гостиных, когда их мужья развлекали своих гостей-мужчин, и ни одному мужчине, кроме членов семьи и домашних евнухов, не дозволялось входить в их покои. И при дворе, и среди знати евнухов, многие из которых были европейцами, нанимали, чтобы те прислуживали хозяйкам дома. Но, несмотря на то что женщинам надлежало вести обособленную жизнь, они не были совершенно изолированы, даже если, принадлежа к знатным фамилиям, должны были появляться на людях в сопровождении слуги, и при этом они могли следовать в церковь (где им приходилось стоять на галерее), к близким родственникам или в баню. Многие женщины, приходя в баню, надевали купальные платья.

Принцип наследования имел силу в среднем классе, но было возможно подняться по социальной лестнице благодаря своим заслугам или выгодному браку. Обручение считалось очень важным шагом, почти религиозной значимости. Разрыв помолвки строго осуждался церковью и карался штрафом. Такое отношение повлекло за собой обручения в детском возрасте, но вскоре издали закон, запрещавший вступать в брак девочкам моложе 12 лет и мальчикам моложе 14 лет. Родители сами находили пару своему ребенку. Помолвка скреплялась письменным договором. Установив дату свадьбы, рассылали приглашения родственникам и друзьям. За день до венчания на стенах спальни невесты вешали дорогие ткани и самые ценные предметы в семье, в комнате с песнями расставляли мебель. В день свадьбы съезжались одетые в белое гости. Жених приходил за невестой в сопровождении музыкантов. Она ожидала его в роскошном парчовом платье и вышитой блузе. Ее лицо закрывала вуаль. Когда он подходил к ней, она поднимала вуаль, чтобы он увидел ее, возможно, в первый раз в жизни. Ее лицо украшал сложный макияж. В окружении родителей, слуг, друзей, факельщиков, певцов и музыкантов невеста и жених шли в церковь. Когда они проходили по улицам, люди с балконов осыпали их фиалками и лепестками роз. В церкви их крестные родители вставали за ними и держали венцы над их головой на протяжении всей церемонии. На императорской свадьбе вместо венцов над головой жениха и невесты держали полоски драгоценных тканей. Затем они обменивались кольцами, а с XI века им еще подносили брачный контракт, приготовленный заранее, чтобы они подписали его при свидетелях. После венчания все возвращались в дом невесты той же дорогой, что шли в церковь, где их ждал торжественный обед. Мужчины и женщины сидели отдельно. Все столы были накрыты красиво и щедро, на них стояли лучшие сосуды и блюда, лежали лучшие приборы, что были в семье. С наступлением ночи все гости провожали молодоженов до спальни. Утром они приходили снова, чтобы разбудить молодых песнями.

Не позднее чем с VII века стало традицией, чтобы жених преподносил невесте обручальное кольцо и пояс. По всей вероятности, не это кольцо использовалось во время свадебной церемонии. Считается, что муж дарил их жене, когда они впервые вступали в спальню вместе. До наших дней дошло больше колец, нежели поясов. Возможно, только очень богатые мужчины могли позволить себе подарить жене пояс. Хотя сейчас в музеях хранятся кольца из золота, кажется возможным, что в ходу были и менее дорогие - из серебра и бронзы. Золотые кольца представляют собой простой круглый или восьмигранный ободок.

Если кольцо было восьмигранным, семь его граней украшали библейскими сценами в технике чернения, а на восьмой грани находилась пластинка с изображением венчания; чаще всего там был Христос, стоящий между женихом и невестой в момент, когда они соединяют руки. Более символическая передача этой сцены была тем не менее популярнее: чета молодоженов изображалась стоящей по обеим сторонам от креста с венцами над головой. Иногда над ними было написано слово «гомонойя» (согласие). Предполагается (доктором Марвином Россом), что обручальные кольца появились из традиции, введенной первыми императорами, чеканить монеты в день своей свадьбы, как, например, монета с изображением Феодосия II, стоящего между Евдокией и Валентинианом III (Феодосий женился на Евдокии в 437 году), или монеты с изображением Христа между Маркианом и Пульхерией, Анастасием и Ариадной.

Свадебные пояса, дошедшие до нашего времени, использовались во время более изысканных и дорогостоящих церемоний, нежели кольца. Большинство было изготовлено из маленьких дисков, монет или из золотых медальонов; медальоны в два раза крупнее основных служили пряжками и застежками. Нередко диски или пластины были украшены языческими, в основном мифологическими, мотивами и потому ярко контрастировали с двумя центральными медальонами, на которых изображался Христос, стоящий между женихом по правую руку от него и невестой по левую в момент скрепления рук. Рисунки обычно отпечатывались на пластине, а потом гравировались. Часто над ними вырезалась надпись. На поясе, хранящемся в Вашингтоне в коллекции виллы «Думбартон»-Окс написано: «ΕΞ ΘΕΟΥ ΟΜΟΝ[Ο]ΙΑ ΧΑΡΙΣ ΥΓ[Ε]ΙΑ» (от Бога согласие, благодать, здоровье).

Приданое невесты тщательно охранялось. Составленные по закону завещания были в Византии обычным делом, но и устные, объявленные в присутствии двух свидетелей, считались действительными. Как и в римском праве, мужу надлежало передать приданое жены детям, но, кроме того, он должен был завещать ей достаточно средств к существованию на случай, если она переживет его, обеспечив ее деньгами, мебелью, рабами и даже правом получать бесплатный хлеб, если он таковым обладал. Оставшись вдовой и не выйдя замуж вторично, женщина по закону становилась опекуном своих детей, контролирующим собственность покойного мужа в качестве главы семьи и дома. Если мужу предлагали пост епископа во время их совместной жизни, он мог принять его, только если жена по доброй воле соглашалась уйти в монастырь.

Даже семьи с относительно скромным достатком владели рабами или нанимали слуг для помощи в хозяйстве. Например, отец Пселла был далеко не богат, однако в их доме работало двое слуг. В состоятельных семьях к многочисленным нанятым слугам и рабам добавлялись бедные родственники и приживалки. В VI веке рабы в возрасте до 10 лет продавались по 10 номисм. Цена более старших, но необученных рабов была в два раза выше. Писец стоил целых 50 номисм, а врачи и другие образованные люди - все 60. Однако с течением времени цены падали. Совершенно естественно, что церковь порицала рабовладение. Феодор Студит пытался запретить монастырям иметь рабов, но эта система просуществовала до конца империи. Хотя число рабовладельцев, считавших, что правильным было бы отменить рабовладение, постепенно увеличивалось, парадоксально малая их часть давала свободу рабам.

Внешний вид византийцев заметно менялся с веками. Мода диктовала разные стили в одежде, прическах и бороде. Женская мода, кажется, претерпевала меньшие изменения, чем мужская; впрочем, это мнение может быть ошибочным и происходить из недостатка информации. В основном со времен Феодоры императрицы и их фрейлины следовали примеру императоров и их придворных: носили прилегающие шелковые туники, на которые надевали далматик, вышитый на плечах и по краю. Поверх надевался паллий, представлявший собой длинный кусок ткани с вышивкой с круговым вырезом горловины. Заднее полотнище оставалось свободным и образовывало шлейф, который можно было подобрать и перекинуть через левую руку. Одежда женщин среднего класса также шилась по образцу мужской. Она состояла из туники и плаща с боковым полотнищем достаточной длины, которое набрасывали на плечо и голову. Иногда вместо этого они накидывали на голову покрывало, выбирая ткань и цвет по своему желанию. Некоторые плащи делались из льна, некоторые из шелка, некоторые из прозрачных тканей, использование которых возмущало церковь. Все носили мантии, подобные тем, что мы видим на Юстиниане и Феодоре на мозаике в Равенне. Одежду состоятельных людей богато украшали вышитой каймой. На пластинах короны Константина IX Мономаха, изготовленной в XI веке, императрицы Зоя и Феодора изображены в плащах, называемых портными «стиль принцесс». Они практически одинаковы. Туники на танцующих девушках на других пластинах немного отличаются друг от друга в деталях. Хотя все они длиной до бедер и с вышивкой вокруг шеи, по подолу и вырезу впереди, у некоторых подолы выкроены по косой, а у других есть треугольные вставки для пышности. У некоторых круглые вырезы горловины, у других - V-образные. На всех пояса разной ширины. На ногах у девушек туфли без каблуков. У некоторых на руках перчатки с драгоценностями. У всех на голове венки. Хотя в некоторые периоды византийцы носили парики, в целом женщины делали пробор по центру и укладывали волосы кольцами по обеим сторонам головы, закрепляя их золотыми и серебряными нитями или жемчужинами. Иногда вместо них использовали льняные ленты. В качестве дополнительного украшения носили гребни из слоновой кости или черепахового панциря. Брови выщипывались в длинную, прямую, узкую линию и подчеркивались черной краской. В зрачки закапывали белладонну, чтобы они сужались до размера черной точки. Губы щедро красились в красный цвет. Во время правления династии Палеологов женщины наносили еще более обильный макияж, чем ранее. Богатые дамы покупали так много одежды, что великий логофет Феодор Метохит жаловался на огромный гардероб своей жены.

В V и VI веках представители «рабочего класса» ходили босиком. Они носили короткие шерстяные туники, подхваченные поясом, продернутым в ремень, перекинутый через левое плечо. Зажиточные люди носили туники подлиннее, большинство из которых изготовлялись из шелка. Более дешевые шились без рукавов, но у дорогих рукава были длинными и собирались в узкие, красиво вышитые манжеты. У придворных туники украшались каймой, богато вышитой, в основном золотом. В холодную погоду мужчины накидывали сверху длинные мантии, фасон которых, по мнению многих ученых, был перенят у китайских мандаринов. Покрой большинства плащей был прост, но у богатых они украшались вышивкой и, если их владельцы могли себе позволить, оторачивались мехом, преимущественно завозимым из Руси как предмет роскоши.

Византийские мужчины очень интересовались модой. В VII веке их привлек восточный стиль. Они стали носить восточные туфли летом и мягкие кожаные ботинки зимой, забыв о римских сандалиях. В то же время они заменили короткую облегающую тунику на более длинную и свободную. В подоле короткой туники сзади делался разрез, в который вставлялся треугольный кусок материи, чтобы он стал шире. Горловина заканчивалась маленьким воротником. Его корни следует, видимо, искать в Северной Персии, где туники отличались невероятной элегантностью, хотя и были большей длины. В XI веке императоры носили очень короткую тунику, обшитую золотом, в качестве костюма для верховой езды. Также были популярны чулки до колен. Династия Комнинов положила начало эпохе немыслимой роскоши в одежде. Мануил Комнин (1143–1180), посол во Франции при дворе Людовика VII, появлялся при дворе короля в Ратисбоне в тунике из великолепного шелка, длиной до колен, с узкими рукавами. Этот наряд позволял ему двигаться свободно, что было настолько непривычно для местной знати, что западным посланникам он напоминал своим внешним видом спортсмена. Андроник II (1282–1328) пытался обуздать страсть сограждан к дорогим одеяниям, но потерпел поражение. Во время правления его преемников мода еще больше вдохновляла на экстравагантные наряды. Погоня за иноземными тенденциями - сирийскими, итальянскими, болгарскими и сербскими - превратилась в помешательство. Под влиянием Сирии в Византии появились черные плащи. Даже экономический кризис, возникший с возвращением императоров в Константинополь в 1261 году и продлившийся до падения империи в 1453 году, не положил конец тяге к красивой и изысканной одежде. Особенным спросом пользовались турецкий и итальянский стили. Туника снова стала тяжелой и прямой, похожей на халат. Великий логофет Феодор Метохит в апогее своего могущества в 1346 году получил специальное разрешение носить экстравагантную шляпу, в которой и изображен на мозаике в церкви Христа Спасителя. Его наряд, как и костюм изображенного в 1346 году старшего адмирала Апокавка или Иоанна VI Кантакузина (1347–1355), не наводит на мысль о том, что недостаток денег заставил производителей шелка перейти на изготовление тканей попроще и подешевле.

Хотя Юстиниан носил нечто вроде тиары, в ранний период головные уборы использовались в основном путешественниками. К концу X века мужчины стали так часто носить шляпу, удерживаемую на голове лентой, что Михаил VI (1056–1057) превратил ее в униформу, приказав всем надеть красные шляпы. Однако к концу века предпочтение отдавалось белым. За этим последовало разнообразие шляп, но их формы вскоре были стандартизованы и привязаны к социальным классам. Духовенство носило скиандион. Миряне чаще надевали калифту - головной убор пирамидальной формы, возможно турецкого происхождения. Более поздний вид головного убора показан на фресковых росписях в церкви Пантанасса в Мистре. Он представляет собой шляпу с полями. Иоанн VIII Палеолог (1425–1448) изображен на медали, сделанной Пизаньелло, в шляпе с полями сзади и пуговицей на верхушке тульи, которую называли камелакион.

В первую очередь мужчины на римский манер стригли волосы коротко и чисто брились, только философы носили недлинную бородку. Однако во времена правления Юстиниана представители синей фракции отпустили бороду и усы, носили волосы длинными на затылке и коротко стриженными впереди, как гунны. Константин IV (668–685) стал первым бородатым императором. Борода вошла в моду, которая доходила до крайностей. Мужчины заплетали волосы в косы или укладывали кольцами, завивая их на ночь на папильотки. Косы были так длинны, что у некоторых доходили до пояса, что вызвало негодование церкви. Константин V (741–775) издал указ, обязавший всех бриться. Феофил, который был лыс, пошел дальше и приказал военным брить голову, но это правило отменили после его смерти, возможно, потому, что пойманным преступникам брили голову и бороду. А в конце X века даже сама церковь объявила о своем одобрении бороды и длинных волос, упирая на то, что это позволяет различить евнухов и всех прочих. Священники и монахи стали отращивать волосы и бороду гораздо раньше, а в православном мире они делают это до сих пор.

Утонченный вкус византийцев подвиг их на создание прекрасных ювелирных украшений. В них не было вычурности, рисунок был прост, размеры разумны, а мастерство ювелиров поразительно. Даже короны более поздних периодов имели форму золотых венцов с позолоченными и украшенными драгоценными камнями подвесками невероятной красоты и изысканности. Очень популярны были украшения в виде христианских символов, например рыбы, хотя кресты, носимые как кулоны, использовались чаще всего. Кроме того, люди надевали кольца из меди, бронзы, серебра и золота. Некоторые были украшены драгоценными камнями с выгравированными монограммами, христианскими символами или надписями. В ранний период, под римским влиянием, камеи пользовались большим спросом, но вскоре их заменили броши с драгоценными камнями. Серьги, браслеты, ожерелья и кулоны также носились очень часто. Самые дорогие делались из филигранного золота и отличались тончайшей работой. Многие украшались перегородчатой эмалью и инкрустацией. Ювелиры нередко черпали вдохновение на Востоке. Так, персидский вкус во многом диктовал стиль короны Феодоры (ее можно видеть на смальтовой мозаике в церкви Сан-Витале в Равенне), а также привнес такие детали, как львиные головы на браслетах, и моду на изображение борющихся животных по бокам от центрального мотива. Возможно, под влиянием Египта стали изготавливать маленьких животных, уток и рыб из золота и скреплять их вместе в ожерелья.

Страсть византийцев к драгоценностям ограничивалась только размерами их кошельков. Толстосумы отдавали предпочтение жемчугу, аметистам и изумрудам, большую часть которых завозили из Индии. Их прикрепляли к булавкам, которые держали хламиды - вид одежды, которую вытеснила мантия в X веке. Также их использовали для изготовления брошей, кулонов, пряжек для ремней, колец, крестов, головных уборов, седел и прочей сбруи. По современным стандартам качество этих камней не было высоким, но обработка и оправа превосходны. Ювелирные украшения и одежду выбрасывали, когда они выглядели поношенными или старыми. В отличие от европейского общества, которое даже в конце XVIII века зачастую игнорировало элементарные правила личной гигиены, греки были столь же брезгливы, сколь и римляне, и не только проводили много времени в банях, но и заботились о том, чтобы их одежда была чистой и не выглядела поношенной.

Представление византийцев о еде скорее ближе к нашим современным, чем к тем, что бытовали в средневековой Европе. Три приема пищи в день - завтрак, обед и ужин - считалось нормой. Посты соблюдались строго, а в остальное время на обед и ужин в зажиточных семьях подавали три смены блюд. Начинали с закусок, за ними следовали блюда из рыбы с соусом гакос, популярным в дохристианские времена. Вместо рыбы могли подать жареное мясо. Заканчивали сладким.

Разнообразие блюд позволяло выработать личные предпочтения в еде. Константин VIII известен особым пристрастием к вкусным соусам, Зоя - к индийским приправам, особенно к тем, которые не сушат, к мелким маслинам и беленому лавровому листу. Домохозяйка могла составить меню из многообразия дичи, домашней птицы и мяса. Как и в современной Греции, в Византии свинина и ветчина были самой любимой едой. Мясо птицы и варили, и жарили. Часто готовили утку и рыбу. Многие супы по сложным рецептам готовились несколько часов. Нередко в меню входили рубец и рагу, а также различные салаты. Византийцы очень любили сыр и фрукты, сырые и тушеные. Яблоки, дыни, инжир, финики, изюм и фисташки неизменно присутствовали на столе. Спаржа и грибы употреблялись реже. Для готовки использовали растительное масло. Пили много вина, преимущественно с Хиоса. Михаил VI был не единственным пьяницей в империи. Пир, изображенный на мозаике, обнаруженной в Антиохии, состоял из артишоков, белого соуса, жареных свиных ножек, рыбы, ветчины, утки, печенья, фруктов и вина, а также сваренных вкрутую яиц, подававшихся в подставках голубой эмали с маленькими ложечками с длинной ручкой.

Империя изобиловала гастрономами, которые с удовольствием продавали продукты, которыми славились определенные области, например валашский сыр. Еде придавалось очень большое значение. Когда дочери Константина VII объявили после его смерти, что ей придется удалиться в монастырь, она настояла на том, чтобы ей позволили там есть мясо.

Усилия, которые византийцы прилагали, чтобы подать еду настолько красиво, насколько возможно, сравнимы с современными изысками. В Византии столы накрывали с большой скрупулезностью. В то время как в Европе подобная тщательность была редкой, в Византии использовали чистые, зачастую искусно вышитые скатерти. Входя в столовую, люди меняли уличную обувь на домашнюю. На торжественных обедах члены императорской семьи и придворные сидели на диванах, стоящих вокруг стола, приблизительно до X века, хотя в повседневной жизни они, по всей видимости, пользовались стульями. В начале и, возможно, в конце еды возносилась молитва. Нередко люди ели руками, однако существовали уже не только ложки и ножи, но и разнообразные вилки. Вилку, очевидно, придумали на Востоке, а в Европу ее привезли итальянцы, научившиеся ею пользоваться в Византии. Этот прибор настолько плотно вошел в повседневную жизнь, что молодая принцесса, выданная замуж за венецианского дожа, взяла с собой в Италию несколько двузубых вилок. Их вид поразил и даже шокировал венецианцев. Блюда различных форм, типов и размеров производились в огромных количествах, так же как бокалы, графины и прочие сосуды. По всей вероятности, привычный для того времени вид изобразил Мануил Цикандилий в 1362 году на иллюстрации к кодексу, принадлежавшему Иоанну Кантакузину из Мистры. Хотя он нарисовал эпизод из Книги Иова, эту картинку можно трактовать скорее как жанровую сценку, чем как иконографическую интерпретацию. На ней запечатлен Иов, обедающий со своей женой и тремя дочерьми за столом, на котором лежат ножи, стоят миски, кувшины и бокалы. Младшая девочка несет блюдо с жареным молочным поросенком. Домашняя собака выпрашивает кусочки. Лица всех присутствующих выписаны детально. Люди в шляпах трех фасонов сидят на выгнутых табуретах.

Отдельные экземпляры из огромного количества и разнообразия предметов, производившихся византийскими мастерами, дошли сквозь века до наших дней. Большая их часть является драгоценными. Их сущностная ценность, не уступающая качеству работы и красоте замысла, заставляла людей обращаться с ними с осторожностью, которой были лишены менее ценные предметы. По этой причине сохранившиеся экземпляры в основном представляют собой ювелирные изделия, впечатляющие серебряные столовые приборы или изящную керамику. К ним необходимо добавить еще изрядное число предметов из слоновой кости. Самые важные из них - ларцы или шкатулки для драгоценностей. Они преимущественно прямоугольны и покрыты либо геометрическим узором, либо мифологическими мотивами, как, например, ларец из Вероли X века, хранящийся в Музее Виктории и Альберта в Лондоне.

Еще одна большая группа предметов - масляные лампы и подсвечники. Хотя зачастую они предназначались для церкви, в домашнем обиходе, вероятно, использовались похожие. Возможно, в них лишь христианские символы, украшавшие церковную утварь, заменялись на классические и геометрические узоры. А самые дешевые из них могли вовсе не украшаться. Всевозможные настольные лампы изготавливались из различных материалов. В первые века существования империи в ходу были простые римские светильники, глиняные или изысканные металлические, напоминавшие те, что производили в Европе в XVIII–XIX веках мастера, которые, вероятно, под воздействием раскопок в Помпеях обратились за вдохновением к Древнему Риму. Возможно, их усовершенствованной версией была самозаправляющаяся лампа, созданная для императора Юстиниана. Помимо того, существовало огромное множество разнообразных подсвечников. Большинство из них стояли либо на простой круглой подставке, либо на трех ножках, либо - если требовалось нечто искусное - на львиных лапах.

Бронзовые и железные гири, часто с балансом весов, также дошли до нас в значительных количествах. Их постоянно проверяли инспекторы, чтобы продавцы не обвешивали покупателей. Даже производя такие будничные утилитарные предметы, византийские мастера привносили в каждый особую неповторимость. Они предпочитали не рубить металл на пластины нужного веса, а придавать им форму женской головы с плечами. Свинцовые печати, использовавшиеся для документов и таможенных нужд, напоминали монеты по размеру и помимо надписи содержали еще религиозные символы или сцены.

Случайные находки обеспечили широкий выбор предметов, включая такие повседневные вещи, как пуговицы и иглы, и более редкие - карманный компас, который представляет собой большую ценность. Этого достаточно, чтобы утверждать, что жизнь в Византии, по крайней мере в зажиточных домах, находилась на таком высоком уровне, что сама по себе стимулировала производство и использование предметов, сравнимых с распространенными в Западной Европе несколько столетий спустя. Главным недостатком была неспособность придумать способ книгопечатания. Его отсутствие достаточно удивительно, поскольку существовали деревянные печати для переноса узоров на ткань и на хлеб. Тем не менее список изобретений византийцев невероятно велик, от чего становится еще обиднее, что так мало предметов сохранилось до нашего времени. До нас не дошло ни одного предмета домашней мебели. Чтобы представить, как она выглядела, придется обратиться к изображениям византийцев, например, на надгробных плитах, книжных иллюстрациях, резьбе или в скульптуре. Записи говорят о костяных и золотых столах на торжественных обедах в Большом дворце. Есть сведения, что один был круглым. Изображения Тайной вечери подсказывают, что стол был если не Т-образным, то, скорее всего, D-образным, а изображения брака в Кане указывает на то, что в простых домах стояли зачастую прямоугольные столы. Хотя во дворце использовались диваны и стулья, в среднестатистических домах отдавали предпочтение скамейкам и табуретам, похожим на те, что изображены на картинах постиконоборческого периода. Кресла, по всей видимости, были выполнены в форме курул, распространенной в Риме, и имели подлокотники в виде львов, крылатых Ник или дельфинов, а спинки - в виде лиры. Курульное кресло было в Римской империи кабинетной мебелью, на котором сидел курул, или старший судья, или даже сам император. Его резные подлокотники часто делались из кости, но он не имел спинки, что позволяло сложить его как табурет. Однако костяной трон, изготовленный для епископа Равенны Максимиана, стоял на бочкообразном основании, и у него была округлая спинка в греческом стиле. Некоторые стулья, без сомнения, напоминали трон. На многих, вероятно, лежали горы подушек наподобие тех, что мы видим на иконах с изображением Христа и Богородицы.

Встроенные шкафы, похожие на те, что до сих пор существуют во многих монастырях, несомненно, были известны византийцам с ранних времен, но тогда они, видимо, считались роскошью и встречались редко. Хотя чаще вещи и домашнее белье хранили в сундуках, некоторую часть клали на полки в такие шкафы. Подвесные полки византийцы, скорее всего, не знали, так же как и комоды. Хотя предмет мебели, представляющий собой нечто среднее между аналоем и письменным столом (насколько можно судить по рисункам с изображением апостолов, пишущих Евангелия), был распространен. Такие предметы до некоторой степени похожи на секретер периода Регентства , поскольку у них был боковой шкафчик с полками. Они отличались по размеру, виду и отделке, но основная форма была неизменной. На некоторых делались подставки для книг. На рисунках видно, что существовали и свободно стоявшие подставки, вроде аналоя.

Чтобы понять, как выглядели кровати, нам придется снова обратиться к религиозным рисункам, особенно к тем, на которых изображено чудо исцеления больных, которые подхватывали свои кровати и уносили их с собой на спине. Кровати были разными: от дешевых и простых, собранных из досок, с квадратными ножками по четырем внешним углам, в редких случаях - с изголовьем, до роскошных, с кручеными ножками, мастерски сработанных, как во времена королевы Виктории, с высоким изголовьем и более низким изножьем. Постельное белье также разнилось в зависимости от достатка людей. Богатые пользовались простынями, шерстяными и стегаными одеялами, покрывалами, либо сшитыми из дорогих тканей, либо украшенными вышивкой. Бедняки обходились тряпками и дерюгой. Портьеры и занавески являлись такой же неотъемлемой составляющей домашнего обихода, как подушки и ковры.

За детьми не было особенного присмотра. Игрушками служили глиняные повозки и лошадки, домики из земли или камней, суставные косточки, мячики, свистульки, флейты, крышки и обручи - для мальчиков, восковые, глиняные или известняковые куклы - для девочек. Но в Византии дети взрослели рано, и эти простые игрушки, хоть и хранились с любовью, укладывались в сундук, как только ребенок разменивал второй десяток.

Примечания:

Примечания

Id="c_1">

10 Гипокауст - от греч. hypo - «под», «внизу», и kaustos - «нагретый».

11 От лат. spina - «заноза, колючка, шип».

12 Регентство - период в истории Великобритании, приблизительно 1811–1820 гг.